Почему староверы — такие удачливые предприниматели? Почему староверы – такие удачливые предприниматели

М.СОКОЛОВ: Добрый вечер. В эфире «Эха Москвы» и телеканала «RTVi» «Цена победы. Цена революции». У микрофона Михаил Соколов. Сегодня в нашей студии Александр Пыжиков, профессор Российского Государственного Гуманитарного университета, доктор исторических наук. Мы говорим сегодня о старообрядцах, или о раскольниках, в эпоху перед великой войной и во время неё. Инициаторы это были НРЗБ спонсоры революции, как предполагают некоторые. Собственно, я начну с общего, такого, подхода. Александр Владимирович, официальная статистика давала цифру 2 миллиона раскольников в России. А на самом деле какая часть населения Российской империи в начале 20 века находилась в разных толках, течениях, согласиях старой веры?

А.ПЫЖИКОВ: Добрый вечер. Конечно, вопрос статистики староверов - это наиболее болезненный актуальный вопрос в изучении всего этого явления российской истории. Он не просто важен. Сколь он важен, столь он и запутан. Поскольку, конечно, достоверной статистики о том, каково же количество староверов на разных истории находилось в нашей стране, не существует. Чтобы ответить на него, нужно, конечно, вспомнить указ Петра I - это в 1716 году время первой ревизии. То есть это первая ревизия, которая описывала, сколько же людей находится на территории Российской империи, то тогда был впервые поставлен вопрос, кто себя будет причислять к старовером, к раскольникам, как тогда говорили. Результат был такой, что из тех, кто участвовал в этой переписи, если говорить современным языком, то староверами себя называли 2% населения - 191 тысяча человек, чуть более. Это составляло 2% того населения Российской империи. С тех пор с 1716 года вплоть до конца 19 века, а именно до переписи 1897 года, переписи Российской империи, которая была проведена по указу Николая II, эта цифра - 2% от населения - практически не изменилась. И 1897 год дал такие же результаты. В графе «Религиозная принадлежность» к раскольникам себя отнесли, опять-таки, те же 2% населения. Только население империи увеличилось и поэтому это уже была не 191 тысяча человек, как 1716 году, а уже около 2 миллионов человек. Но тем не менее это всё те же 2% от населения империи. Таковы количественные данные. Их пытались поставить под сомнение. Их пытались поставить под сомнение и выяснить, каково же реальное положение дел в этом вопросе сама же императорская власть, а именно Николай I. Император Николай I инициировал и провёл масштабные географические, как тогда назывались, статистические они по духу, исследования относительно общности староверия. Он проверял большой интерес к этой религиозной конфессии, которая существовала на территории страны, и постоянно ему говорили о том, что, конечно, ни о каких 2% здесь речи не идёт, об этом говорить просто неуместно. Тогда у Николая I встал резонный вопрос: сколько же конкретно? Было организовано выборочно 3, как их тогда называли, экспедиции (комиссии, экспедиции, если использовать ту терминологию тех лет) в губернии центрального района - а именно в Костромскую, Нижегородскую и Ярославскую. Эти экспедиции были организованы силами центрального аппарата МВД. Именно МВД в те годы было основным министерством и ведало делами раскола. Почему силами центрального аппарата? Поскольку данные, которые предоставлялись местными властями губернскими, были известны. Они-то у власти доверия не вызывали. Поэтому для выяснения настоящего истинного положения дел было решено направить чиновников центрального аппарата, никак не связанных с местными властями, наделить их широкими самыми полномочиями в этом деле, чтобы они смогли как-то прояснить этот вопрос.

М.СОКОЛОВ: Ну и как?

А.ПЫЖИКОВ: Нам, кстати повезло. Историкам повезло. Потому что мы имеем очень полное представление об этих комиссиях. Особенно о ярославской комиссии, которая возглавлялась графом Стенбоком-Фермором, такой был… В этой комиссии работал 27-летний чиновник МВД центрального аппарата Иван Сергеевич Аксаков, будущий русский писатель, публицист известный всем. Так вот, Аксаков писал оттуда письма - из Ярославской губернии - родным домой, где делился впечатлениями, которых он там массу почерпнул. Кстати, эти экспедиции были не кратковременные. Они длились по 2-3 года.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, не томите. Сколько насчитали на самом деле для губерний?

А.ПЫЖИКОВ: Эти чиновники и министерство обороны пришли к выводу, что те цифры, которые значатся в губернских отчётах, их нужно умножать на 11 раз. Но делали комментарий: «Видимо, и это не отражает истинное положение дел».

М.СОКОЛОВ: То есть, видимо, соотношение оставалось примерно таким же, то есть минимум 25-30% реально принадлежали не к никониановой вере, а к староверию…

А.ПЫЖИКОВ: В 1897 году когда перепись была проведена и те же 2% раскольников - 2 миллиона - были указаны, то в прессе тех лет российской сразу появилась масса статей, которые стали это комментировать. Статьи назывались так: «2 миллиона или 20?» То есть опять это десятикратное, одиннадцатикратное увеличение. То есть даже увеличение, которое было зафиксировано добросовестно в николаевскую эпоху (Николая I) - оно сохранилось. Видимо, если уж ставить точку в этом вопросе, здесь надо сказать таким образом: если 2% это реально от населения империи, а православных вообще было в Российской Империи было свыше 70%, то, как мне кажется, учитывая все те события, которые затем произошли с этой империей - то, что она перестала существовать - позволяет говорить о цифре в 35% населения от православных, которые проживали на территории нашей страны.

М.СОКОЛОВ: Я напомню, что в эфире «Эхо Москвы» Александр Пыжиков, доктор исторических наук. Говорим о раскольниках, старообрядцах… Телефон для SMS, чтобы вы могли послать свой вопрос - +7-985-970-45-45. Александр Владимирович, не воспринимала ли империя староверов как иностранных агентов? Ведь я так понимаю, что высшая иерархия, например, поповцев была вне России, а, по-моему, в Австро-Венгрии. Так это было?

А.ПЫЖИКОВ: Да. Белый карниз - это, конечно, известный сюжет исторический…

М.СОКОЛОВ: То есть пытались их всё время контролировать, так сказать, как, такое, подозрительное сообщество.

А.ПЫЖИКОВ: Да, особенно тот же Николай I, которого мы упоминали только что. Он вообще был озабочен различными революционными всякими идеями, течениями, которые в это время развились, набрали популярность на западе. Поэтому его волновало всё, что представляет угрозу его трону, скажем так. И староверов в том числе.

М.СОКОЛОВ: Хорошо. Если говорить о, собственно, уже той части староверов, которые поднимались, богатели и так далее… Если посмотреть вашу книгу, то создаётся ощущение, что там произошло нечто, такое, интересное, я бы сказал, с моралью в конце 19 века. Ведь многие староверы разбогатели фактически на общинные деньги, на общественные. А потом получилось, что они приватизировали это общее, так сказать, такое, конфессиональное имущество, стали купцами, фабрикантами. Тем не менее, они, кажется, сохранили своё влияние на единоверцев, да? Интересный, правда, такой феномен? С одной стороны они вроде бы их слегка пограбили, а с другой стороны могли на них влиять. Как это объяснить?

А.ПЫЖИКОВ: Да, действительно. Этот интерес Николая I к староверию кончился тем, что староверие попало под жёсткий репрессивный пресс, который он устроил. То есть он решил, что поскольку дело здесь тёмное мутное с этим староверием, то тогда нужно это всё разрушать. Николай I прежде всего пытался разрушить экономическую модель, хозяйственную модель староверия. А правильно, как вы сказали, хозяйственная модель староверия базировалась не на частной собственности, а на общинной. Нашим языком, на общественной собственности. То есть, такие, коллективные начала в экономике. Почему это было? Откуда это взялось? Почему это так сохранилось? Это очень просто. Потому что староверие это была та проигравшая религиозная конфессия, которая подвергалась гонениям и давлению всегда. Для того чтобы выжить в чужеродной для них среде, в конфессиональном плане прежде всего, то, конечно, требовалось соединение каких-то коллективных усилий. Поэтому всё их развитие и выстраивание их жизни происходило не вокруг утверждения института частной собственности, а вокруг коллективных общинных начал. То есть «все вместе должны поддержать жизнь и сохранить нашу веру». Отсюда такая консервация и воспевание таких коллективных начал. Всё это действительно было в староверии. Со стороны властей это сначала не обнаружилось так чётко и ясно. Это понимание пришло только в середине 19 века. Опять, это Николай I и его чиновники установили это первыми. Что получилось? Получилось, что Николай I решил просто прекратить подобную практику и всё перевести на нормальные, так сказать, рельсы римского права…

М.СОКОЛОВ: То есть записать имущество на частных владельцев.

А.ПЫЖИКОВ: Да, всё как должно. То есть наследовать должны наследники, там, право наследство ничем не может быть поставлено под сомнение и всё прочее. Хотя там внутри этого конфессионального староверческого общества действовала другая логика и другие, так сказать, законы, если их можно назвать законами. Управляющие не были хозяевами. Они были управляющими этих предприятий. Они не были подлинными собственниками. И передать кому-то они не могли, если дети перестали, как бы, иметь отношение к вере или не проявляли тех деловых качеств, как их родители. То теперь в середине 19 века эта модель полностью ломается под давлением властей. И происходит её нормализация с точки зрения цивилизованного гражданского права. Восстановлено полностью право наследия. И надо сказать, что эти управляющие, которые выглядели как бы владельцами в первой половине 19 века для властей - они быстро поняли, в чём этот пресс силовой даёт им преимущества. Какие преимущества? Преимущества простые. Зависимость не от иноверцев, а от имперского закона, конечно, представлялась более перспективной. Они быстро приняли эти правила игры, которые власть навязала. И, собственно, с середины… Если точнее, после отмены крепостного права уже в пореформенный период они полностью встроились в гражданское и правовое поле империи и стали такими же капиталистами, как петербургские или южные или какие-то другие.

М.СОКОЛОВ: Я так понимаю, что в России где-то уже к концу 19 века появилась, такая, достаточно мощная московская группа купцов, фабрикантов и выходцев из староверов, которые находили взаимопонимание с властью, по крайней мере при Александре III. На какой основе возникло это взаимопонимание в тот момент?

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, появилось. Вы правы. Это обязательно нужно выделять и говорить, что это, такая, неотъемлемая и важная черта истории 19 века. С середины 19 века вся вторая половина этого столетия характеризуется тем, что на экономическую арену выходит мощнейший игрок хозяйственный - это Московская купеческая группа. Почему московская? Это не в том плане, что она исключительно в рамках Москвы действовала. Московская - это в чём-то нарицательное имя. Они жили в Москве. Но их фабрики, мануфактуры и предприятия располагались во всей центральной России. Это огромный анклав. Центр России, Поволжье. Эта Московская группа выросла абсолютно на рыночных, таких, условиях абсолютно без помощи правительства, они не обращались за помощью и те не думали, что зачем кому-то помогать… У них были свои интересы - иностранные, дворянские круги. Так вот, эта группа, выросшая на конфессиональных рыночных крестьянских основах, они все были выходцами из крестьян, полуграмотные. Первые особенно. Эта группа стала предъявлять свои права на своё достойное место в Российской Империи, мотивируя тем, что «Мы-то на самом деле есть исконно-русские люди. Мы местные, мы не иностранцы, мы не полунемцы, как это чиновничество и прочее. И мы имеем право, если так можно сказать, на контрольный пакет российской экономики. Мы русские люди, имеем это право».

М.СОКОЛОВ: И, в общем, это как-то счастливо у них совпало с изменением официальной идеологии…

А.ПЫЖИКОВ: Конечно. Александр II, как бы, держался терпимо по отношению к ним, но на расстоянии. Многие факты об этом говорят. То есть он не стремился навстречу к ним, но в то же время он прекратил, конечно, практику, которую использовал Николай I. То есть это диаметрально уже противоположные вещи. Но на сотрудничество он не шёл. Такой, тихий нейтралитет дружелюбный был. С Александром III ситуация меняется. И меняется очень заметно. Все мы помним, что Александр III был, такой, национально-ориентированный государь, если так можно сказать… Александр II, кстати, большую часть времени говорил по- французски. С Александром III ситуация, конечно, абсолютно кардинально меняется. Он национально-подчёркнутый. Он делает ставку на национальные силы, поскольку идейный курс Александра III обеспечивала так называемая русская партия, как её в истории называют. Это русская партия, в которую входили славянофилы, Аксаков, о котором мы упоминали, Самарин, Чижов - это, такой, коммерсант славянофильского разлива, группа, возглавляемая Катковым, который, естественно, тоже проявлял себя на национальном поприще, князь Мещерский - это друг детства Александра III, который, так сказать, филиал Русской партии в Петербурге, как его называли, устраивал…

М.СОКОЛОВ: Газета «Гражданин»...

А.ПЫЖИКОВ: Да, газета «Гражданин». И именно эти люди собрали разную публику… Причём, там был писатель Достоевский. Он участвовал в этих встречах. Мельников- Печерский, который писал о староверческой эпопее в лесах на горах. То есть всё было пропитано, таким, национальным духом.

М.СОКОЛОВ: Достоевский им советовал: «Позовите серые зипуны», то есть «Обратитесь к крестьянству, к народу»... Их, купцов и позвали, выходцев из народа…

А.ПЫЖИКОВ: Тут, да получилось… Эта группа, именуемая Русской партией, нашла себе объект достойный применения своих идейных воззрений. Причём эти купцы охотно пошли на эту встречу, потому что они понимали, что на верхах того времени не каждый готов идти на сотрудничество с ними. Они всё прекрасно понимали. Они с удовольствием разыгрывали выходцев из народа, о которых нужно заботиться, бизнесу которых нужно помогать всячески.

М.СОКОЛОВ: Помогли,

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, помогли. Александр III сделал к ним шаг навстречу. Вообще, я даже говорю в своей книге используя такую формулировку, что московское купечество староверческое представляло своего рода экономическое отделение Русской партии. Они питали идеями Каткова, Аксакова экономическими. А какие экономические идеи? Это протекционизм. Жёсткий протекционизм. Конечно, помогли. Александр III на это пошёл. Его министр финансов Вышнеградский, который проведён на ключевой пост экономический усилиями Каткова, Аксакова, Мещерского вместо Бунге, которого они считали либеральным и недостойным откликаться на национальные идеи. Вышнеградский установил мощнейший самый, это известно, протекционистский таможенный тариф… Самый большой в Европе. И под охраной его тарифа…

М.СОКОЛОВ: То есть закрыл рынок и сделал возможности их бизнеса более выгодными?

А.ПЫЖИКОВ: Да, чтобы они окрепли, чтобы внутренняя экономика окрепла, чтобы представители этой внутренней экономики смогли выйти на новый уровень. И они вышли. Это абсолютно точно. К концу 19 века Московская купеческая группа окрепла как никогда.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, вот приходит Николай II и что? Ситуация действительно меняется? Империя начинает вести политику частично открытых дверей, внедрения иностранного капитала. Это, собственно, приводит к конфликту московского староверческого купечества с властью постепенного, да? То есть они пытаются что-то изменить… Это действительно самый принципиальный для них был вопрос - там, по таможенному тарифу, по каким-то экспортным пошлинам и так далее?

А.ПЫЖИКОВ: Да. В истории староверческого купечества есть 2 узловых точки. Об одной мы уже сказали - это середина 19 века, когда они, собственно, вошли в гражданское поле империи. И вторая узловая точка, которая отразилась на судьбе всей Российской империи - это конец 19-начало 20 века, связанное с изменением курса царизма. В чём, собственно, это было изменение? Конечно, протекционистский тариф был высоким, он оставался высоким. Министр финансов Витте, который стал к тому времени министром финансов, не покушался, естественно, на него. Но он выдвинул следующую идею, которую олицетворял собственной персоной. Идея состояла в привлечении иностранного капитала в объёмах невиданных ранее. Логика была простая: «Русское купечество - хорошее, никто не говорит. Но ждать, пока они достигнут нужных кондиций, когда они вырастут, можно очень долго. Мы безнадёжно отстанем от запада. Поэтому нужно немедленно сделать рывок. Нужно сюда открыть ворота для иностранного капитала прежде всего. Пусть они приходят сюда, оборудуют производства, предприятия, делают какие-то промышленные активы. Это позволит сделать рывок вперёд. А купечество? Хорошее, но пусть подождёт». То есть тем самым им указывалось на вторую роль. А они претендовали на самую главную скрипку в экономике. А им было сказано, что ни о каких первых ролях с этих пор речи быть не может. Это очень было обидно для них потому, что Витте начинал абсолютно как человек кругов Аксакова и Каткова. Он публиковался в их изданиях, в их газетах. Его родной дядя - Фадеев - это был предводитель Русской партии, который манифесты её писал и издавался тиражами… Они считали его своим и теперь этот человек (почему у Витте была такая репутация хамелеона) настолько переориентировался, что лучшими его друзьями стали питерские банкиры во главе с Родштейном, директором Международного Петербургского банка. Это, конечно, для купечества была просто пощёчина, что человек, которого они считали своим, отнёсся к ним таким образом.

М.СОКОЛОВ: То есть получилось, что, как нам пишет Алексей НРЗБ, что консерваторы превратились в реформаторов и склонились, получается, к, такой, активной политической позиции в какой-то момент, от которой они уклонялись…

А.ПЫЖИКОВ: Совершенно верно в этом вопросе подмечена суть дела. Я скажу чуть подробнее. Конечно, когда при Александре III был ренессанс московского купечества, даже ренессанс старообрядчества… Преображенское, Рогожское кладбища чувствовали себя как никогда хорошо… Это их духовные центры. Они уже не были финансовыми артериями, как раньше… Всё, казалось, идёт так по их сценарию. И их политика, политика верноподданничества - ползать на коленях вокруг трона - себя полностью оправдывает. Дивиденды экономические идут в руки. Русская партия эти дивиденды правильно оформляет и, так сказать, материализует в конкретную политику. Всё хорошо. Но дальше, когда случился поворот Витте, о котором мы говорим, поворот в сторону иностранного капитала, в объёмах которого никогда в России не было… Я подчеркну. Ни при Петре I, ни при Екатерине II это даже нельзя говорить. Это ни в какое сравнение не идёт. Когда произошёл такой новый финансовый акцент, они поняли, что стоянием на коленях у трона вопрос не решить. И верноподданничесткие заклинания, которым они посвящали всё своё время, теперь не работают. Нужны какие-то иные механизмы, чтобы выйти из этой ситуации, как-то минимизировать своё такое ущемлённое положение, в котором они так нежданно-негаданно оказались.

М.СОКОЛОВ: И что? Как всё-таки произошёл этот блок - с одной стороны купечество, с другой стороны некое земское либерально-демократическое движение. Как они нашли друг друга?

А.ПЫЖИКОВ: Либеральное движение на самом деле до конца 19 века представляло из себя довольно жалкое зрелище. Даже все те полицейские источники, которые отслеживали всё это, анализировали - они не скрывали своей иронии по отношению этого движения. Говорили, что там 10-15 человек способные на какие-то решительные шаги, остальные - это просто всё несерьёзно, опасений нет. Так оно всё оставалось. Попытки заинтересовать купечество какими-то либерально- конституционными проектами до начала 20 века ни у кого не удавались. Это

Абсолютно обречённые были попытки. Теперь ситуация изменилась. Купечество быстро и активно стало искать новые механизмы. Новые механизмы какие? Механизмы по ограничению самодержавия и правящей бюрократии, чтобы не было таких штук, как с ними проделал Витте, так примитивно говоря. Эти механизмы сразу были найдены. Они уже были в Европе апробированы давно, там они цвели. Это, такое вот, конституционное правление. То есть все законные права должны выражаться не верховной волей, а конституцией прежде всего. И правящая бюрократия не должна иметь монополию на управление. То есть парламентские формы должны ограничить её в реализации политики. Купечество увидело этот механизм и начало в него вкладываться.

М.СОКОЛОВ: А какая из групп всё-таки тех же старообрядцев - поповцы, безпоповцы, какой-то толк - оказалась наиболее активна в том, чтобы поддержать эти движения?

А.ПЫЖИКОВ: Здесь очень важный момент, который зачастую упускается из виду. А именно, когда мы говорим «староверы», «раскольники», «староверческое купечество» - это не совсем правильно. Потому что если быть идейно точным, то нужно всегда иметь в виду, какие староверы - поповцы или безпоповцы. Конечно, всё, о чём мы говорим - эта Московская купеческая группа - костяк её составляли поповцы, это Белокриницкая иерархия, о которой мы упоминали. Основной костяк миллионеров, которые выросли из крестьянской среды - они были представителями Белокриницкой иерархии, то есть Рогожского кладбища. Безпоповцев там были единицы. В первом ряду ведущих миллионеров их очень мало.

М.СОКОЛОВ: Ну что же, мы продолжим наш разговор с доктором исторических наук, профессором Российского Государственного Гуманитарного университета Александром Пыжиковым о старообрядцах, купцах перед и во время Великой войны после выпуска новостей.

НОВОСТИ

М.СОКОЛОВ: В эфире «Эха Москвы» и телеканала «RTVi» «Цена победы. Цена революции». Сегодня наш гость - доктор исторических наук Александр Пыжиков, автор книги «Грани русского раскола». Продолжаем нашу беседу о роли купцов- старообрядцев в тех переменах, которые происходили в России в начале 20 века. Ну что же, сразу же у меня есть вопрос. Алексей спрашивает: «Какая из групп старообрядцев наиболее активно была уже в революционном движении?» А Алексей Кучегашев написал: «Что связывало Савву Морозова и большевиков?» Действительно самая интересная фигура. Видимо, может быть, самая яркая. Появились купцы, которые спонсировали не только либералов, земское движение, но и социал- демократов. Почему?

А.ПЫЖИКОВ: Во-первых, у купечества было особое положение в оппозиционном движении. Поскольку мы говорили, как они оказались в этом оппозиционном движении. Они вложились в утверждение формирования механизма ограничения правящей бюрократии во главе с императором, то их интерес сразу был прикован ко всем тем, кто разделял эти идеи. Эти идеи тлели всегда среди интеллигенции, земцев, какого-то третьего элемента…

М.СОКОЛОВ: Я думаю, и бюрократия тоже.

А.ПЫЖИКОВ: Да. Это особая статья. Там, конечно, да. Это тоже малоизвестная страница. Но если сейчас мы говорим о купечестве, да… То есть такие вот разные группы всегда существовали. Мелкие группы. Это на уровне кружков. За уровень кружков это никогда не выходило до начала 20 века. Там и оставалось всегда. Поэтому когда я смотрел все эти полицейские отчёты на эту тему в архиве, то никто никакого беспокойства не высказывал. Это абсолютно так. Но всё изменилось в начале 20 века. И по этим полицейским отчётам уже к 1903 году, чувствуется, они наполнены тревогой. Они чувствуют, что что-то поменялось. Поменялось что? Возникла мода на либерализм, на конституцию. Возникла эта мода в обществе российском, интеллигентских слоях прежде всего. Откуда? Как это получилось? Здесь ответ очень простой. Московское купечество сделало одну очень значимую вещь с конца 19 века, о которой знает каждый, но никто не понимает и забыли сейчас назначение этого культурного…

М.СОКОЛОВ: Всякий был в Третьяковской галерее.

А.ПЫЖИКОВ: Да, культурно-просветительского проекта, если так можно говорить, инициированного и оплаченного, самое главное, московским купечеством. Видные представители московского купеческого клана фактически создали всю эту культурно-просветительскую инфраструктуру, говоря современным языком. О чём я говорю? Третьяковская галерея, которая собиралась… Не забудем, как она собиралась. Она собиралась в пику эрмитажу императорскому. Эрмитаж был наполнен картинами западных художников европейских. Здесь акцент делался на своих, на русских. И, собственно, это и составляет костяк Третьяковской галереи. Затем театр - это МХАТ, Московский Художественный театр - это ничто иное как изобретение и реализация купеческой идеи. Это очень значимое явление. Оно в культурной жизни выходит за рамки… Оно пережило рамки и 1905 года, и 1917 года, и 1991 года. То есть насколько это действительно была хорошая плодотворная идея. Во главе МХАТ стоял, как известно, Константин Сергеевич Станиславский. Не все знают, что это старообрядческий купеческий род Алексеевых. Он один из родственников Алексеева, который даже был московским городским главой в первопрестольной… МХАТ тиражировал, нёс либерально- демократические идеи. Он делал их модными. Пьесы Горького всем известные… Например, «На дне» всем известная - это ничто иное как исполнение заказа МХАТ, который просил Горького написать что-то такое демократическое, берущее за душу и Горький выдал эту пьесу «На дне». Там же были все эти премьерами, которые заканчивались огромными аншлагами, демонстрациями потом с чествованием Горького и МХАТ, что они сделали такой культурный продукт. Оперы Мамонтова, частные оперы Мамонтова, где заблистало открытие русской культуры - это Фёдор Шаляпин. Это всё открытие Мамонтова. А какие оперы ставила эта частная опера! Какие постановки! «Хованщина» - это абсолютно старообрядческая эпопея, которая неприятна для Романовых. «Борис Годунов» - опять-таки, неприятная для дома Романовых страница. Заковыристые, такие, идеи выняты и растиражированы на публику. То есть эта инфраструктура создала такую либерально-демократическую атмосферу. И к ней сразу стали проявлять интерес очень многие образованные люди из интеллигенции. Возникла мода, как я уже сказал, на либерализм. Но этим не ограничилось московское купечество.

А.ПЫЖИКОВ: Вы в вопросе правильно сказали, радиослушатель правильно задаёт вопрос. Как эти революционные элементы? Правильно, потому что купечество прекрасно понимало, что недостаточно разных респектабельных земцев дворянского происхождения, умудрённых знаниями профессоров - этого недостаточно для продавливания модели по ограничению самодержавия и правящей демократии. Да, это хорошо, это нужно, но этого не достаточно. Гораздо убедительнее если все эти идеи будут звучать на фоне взрывов, бомб и выстрелов из ружей. Тут им была нужна та публика, которая способна обеспечить этот фон. И купечество занимало, как я сказал, уникальное движение в оппозиционном движении. Оно общалось как с профессорами и земцами, которые были князья и графы, некоторые из них… И так же комфортно себя чувствовало с теми слоями, которые могли осуществлять эти террористические акты и что-то подобное…

М.СОКОЛОВ: А Савва Мамонтов? Он был экзотический персонаж в данном случае?

А.ПЫЖИКОВ: Нормальный купеческий персонаж. Почему у всех он на слуху?

М.СОКОЛОВ: Потому что такая трагическая судьба - самоубийство…

А.ПЫЖИКОВ: В мае 1905 года… Там разные версии. Кто-то говорит, что его убили, кто-то, что он застрелился. Это можно выяснять…

М.СОКОЛОВ: Деньги пошли большевикам частично.

А.ПЫЖИКОВ: Он, конечно общался. Горький об этом свидетельствует. Но только почему говорят?.. Савва Тимофеевич Мамонтов…

М.СОКОЛОВ: Савва Морозов.

А.ПЫЖИКОВ: Морозов, извините. Савва Тимофеевич Морозов - такой, яркий персонаж, правильно вы заметили. Но им-то дело не ограничивается. Это не какая-то его личная инициатива. Это инициатива, которую проявлял целый клан, это общность купцов. Это купеческая элита. Там много других имён. Тот же, о котором упоминали, Мамонтов, Рябушинские братья, которые тоже на этой стезе сделали гораздо больше, чем тот же Савва Морозов. И затем там очень много фамилий. Причём, не только из Москвы.

М.СОКОЛОВ: Нам пишут: «Четвериковы, Рукавишниковы, Дунаевы, Живаго, Щукины, Востряковы, Хлудовы» - всё это одна группа, да?

А.ПЫЖИКОВ: Хлудовы, Щукины, Четвериковы - это всё одна группа, это так называемая московская группа.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, хорошо. Прошла, так сказать, революция, добились Государственной думы, добились некоторого ограничения самодержавия, хотя Дума не контролировала примерно 40% бюджета госкомпаний и государственные банки, прямого влияния на правительство тоже не имела. То есть получилось так: боролись-боролись, спонсировали-спонсировали, а результата нет. Что было перед Первой Мировой войной, опять же, с этой группой? Какова была её политическая активность, этой московской купеческой, я бы сказал, группировки?

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, Дума была учреждена. Вообще, по моему убеждению Николай II всё равно бы эту Думу учредил, только, конечно, по своему сценарию, со своей логикой, в своей последовательности, которую он планировал соблюсти. Но у него не получилось. Эти бурные события, особенно осени 1905 года - так называемое московское обострение. Декабрьское восстание - это высшая точка этого обострения. Декабрьское восстание вооружённое в Москве этот сценарий сбило.

М.СОКОЛОВ: Да, когда купцы закупали оружие для своих рабочих.

А.ПЫЖИКОВ: Да. Это абсолютно, как бы… Я здесь абсолютно не первопроходец. Многие авторы указывали, что вся забастовочная волна в Москве начиналась с заводов и фабрик, которые принадлежали купцам. Механизм очень простой. Они выплачивали зарплату, но говорили, что можно не работать в этот день. Как вы понимаете, желающих было немало. Все с радостью в этом участвовали. Это поощрялось. Это инициировало всю эту забастовочную волну. Этот механизм давно уже открыт. Многие учёные об этом писали. В данном случае я просто обобщил большую часть того, что написано. Конечно же, не всё. Так вот, учреждение этой Думы состоялось. Да, Дума законодательная. На большее пока не претендовали. Нужно было посмотреть, как этот новый государственный механизм будет работать. То есть нужно было апробировать, как он в действии будет функционировать. Здесь из купеческого клана взялся провести эту апробацию, если так можно сказать, известный московский деятель Александр Иванович Гучков. Его положение в московском купечестве особенное. Он не принадлежал к основному костяку этого московского купечества, а именно к Белокриницкой иерархии. Он вышел из Феодосиевского беспоповского согласия. Но уже к концу 19 века он был единоверцем. Такая, маскировочная была сеть, образ такой. Он был единоверцем, хотя, конечно, к православию он относился ничуть не лучше, чем его предки. Это понятно. Но этот Гучков Александр Иванович - он активный политический деятель. Он выдвинулся в 1905 году. Он взялся стать неким предводителем, который выражает интересы московского купечества по отношению к власти, к правительству, к Петербургу. У него установились тёплые очень отношения доверительные с премьер- министром Столыпиным. Это известный факт. Он убедил все эти московские круги, что он сможет сделать так, что эта модель, которую продавливали в 1905 году, заработала, заработала так, как хотелось бы и он за это будет отвечать. Он возглавляет самую крупную фракцию в Государственной думе, фракцию октябристов, у него есть полные доверительные отношения со Столыпиным, поэтому он сможем,

Говоря нашим языком, разруливать все коммерческие вопросы.

М.СОКОЛОВ: Но не получилось.

А.ПЫЖИКОВ: Первый опыт у него был положительный в 1908 году. Всё-таки Гучков и Дума смогли уговорить Столыпина, чтобы он пресёк инициативы по созданию треста из металлургических мероприятий на юге, где в основе лежал иностранный капитал. Это была крупная очень победа в 1908 году. Историки экономики её знают, я думаю, помнят. Затем, конечно, начались пробуксовки. Чувствуя это, Гучков решился на крайний шаг. Он решился возглавить третью Государственную думу, чтобы получить доступ к царю. Он тогда получил право постоянного доклада у императора. Он решил этим правом воспользоваться, чтобы влиять на него. И поэтому в 1910 году он из руководителя крупнейшей фракции становится председателем Государственной думы. Но с царём общение не заладилось. Конкретно Гучков планировал… Он был убеждён, что он уговорил царя назначить одного персонажа морским министром. Николай II согласился, с улыбкой его проводил и назначил другого - Григоровича в 1911 году, после чего всем стало ясно, каково же влияние Гучкова, что оно близко к нулю, если вообще о каком-то можно здесь говорить. После этого у купечества произошло осмысление, осознание того, что эта модель ни к чему не приведёт.

М.СОКОЛОВ: Александр Владимирович, получается так, что где-то в 1914 году мы видим к лету 1914 года реальное политическое обострение ровно похоже по тому же самому сценарию в лето перед 1905 годом - те же практически лозунги, начинаются забастовки на разнообразных предприятиях, Москвы в частности. Что это? Снова значит они взялись за старое, да? Только найдя союзников, как я понимаю, ещё и в бюрократии. А.ПЫЖИКОВ: Здесь самый интересный эпизод нашей истории царской империи, который почему-то выпадает из поля зрения исследователей. Мы сейчас говорили о Гучкове, что он пытался какую-то роль играть посредника, такого, между правительством и московскими деловыми кругами. Всё это кончилось полным политическим банкротством его на тот момент. То тогда нашёлся другой персонаж, который взялся с большим успехом и основанием играть эту роль. Речь идёт не о каком-то выходце из купечества, а об одном из царских фаворитов, фаворитов царской четы - императора и императрицы. Я говорю об Александре Васильевиче Кривошеине. Это крайне интересная фигура российской истории. Что интересного? Он двигался по бюрократической лестнице царской, очень уверенно быстро двигался. То есть очень была бурная карьера. Её обеспечивал один царский приближённый - это Горемыкин. Такой был премьер-министр, министр МВД. Он оказывал покровительство Кривошеину. Кривошеин очень быстро двигался и оказался в правительстве Столыпина чуть ли ни его правой рукой. Но упускается из вида одна деталь. Кривошеин был не просто царским бюрократом. Он женился в конце 19 века на внучке Тимофея Исаевича Морозова, самого столпа, отца Саввы Морозова, Елене Карповой, если быть точной в её фамилии. И породнился с таким купеческим кланом, который находился в центре этой всей московской буржуазии и московского купечества. Он стал своим. И тут мы впервые в российской истории, чего не было весь 19 век, а о более раннем времени говорить не приходится, становимся свидетелями странного такого стечения обстоятельств, что любимец царя и свой человек в московском купечестве. Именно такое особое положение его в этих властных и экономических структурах позволило ему стать центровым в продвижении парламентского проекта, то есть превращении Думы из законодательной в полноценный парламент в западном смысле этого слова. То есть Дума, которая не просто издаёт законы, но и которая оказывает влияние на назначение в правительстве, которая управляет. Кривошеин хотел это сделать. Московское купечество, естественно, связанное с ним родственными узами, пошло с ним на более прочный союз, чем с Гучковым. Тот на тот момент отошёл уже на вторые-третьи роли, его не видно. Кривошеин именно и взялся продавливать это сверху. Это 1915 год. В 1914 году до войны это всё начиналось, начиналось успешно, Кривошеин делал очень успешные шаги по устранению своих противников из правительства. Конечно, был соответствующий фонд забастовочный в Петербурге. Опять всё это началось. Руководили, конечно, уже здесь люди другие - это социал-демократическая фракция дума «Трудовики», где Керенский уже появляется. Ими уже руководили представители купечества, в

Частности Коновалов - крупнейший капиталист, ближайший соратник Рябушинского, целый группы соратник… Это тоже очень видный и уважаемый купец Москвы. Он был на связи, он тоже был членом Госдумы, он отвечал за это направление. То есть вся такая ситуация снова взбудоражилась. В 1915 году были уже военные условия, но тем не менее из-за того, что были неудачи на фронте, решено было снова эту тему будировать. Кривошеин её начал…

М.СОКОЛОВ: То есть это создавался прогрессивный блок от правых до фактически социал-демократов в Думе под лозунгом, такого, ответственного правительства народного доверия. Фактически получается, вы считаете, что за ним стояла именно московско-купеческая группировка.

А.ПЫЖИКОВ: В экономическом плане если бы всё это получилось и было реализовано, то в экономическом смысле московское купечество было бы главным бенефициаром всего этого дела. Это вне всякого сомнения.

М.СОКОЛОВ: А почему Николай II не пошёл на такое решение, наоборот как-то повернулся спиной, отставил в конце концов Кривошеина, пошёл на конфронтацию. В чём был смысл? Проект был достаточно выгодный во время войны. Они обещали стабилизацию, полное взаимопонимание с фактически стабильным большинством Думы. Почему он пошёл на такое самоубийственное решение?

А.ПЫЖИКОВ: Здесь всё-таки, наверное, ключевые слова - «Во время войны». Вся эта эпопея, вся история с прогрессивным блоком развивалась во время войны. Николай II отказывался производить такие политические шаги в военных условиях. Он считал, что нужно всё-таки сначала довести эту войну до победного конца и тогда уже на лаврах победителя возвращаться к этой теме, но никак не раньше. Именно за такую последовательность действий он очень жёстко выступал. И Кривошеин не смог его переубедить. Кривошеин говорил, что нужно это сделать, это лучше скажется на наших военных делах и мы быстрее победим. Но Николай II считал, что всё-таки лучше возглавить армию. Он стал верховным главнокомандующим как раз в августе 1915 года. «Это сейчас более своевременно, чем увлекаться политическими комбинациями. Политические комбинации» - считал он - «подождут окончания войны. После к ним вернёмся». А пока он заложил свой авторитет, чего, кстати, Кривошеин не советовал ему - класть на алтарь свой авторитет и свою фигуру, свою царскую персону, что лучше пускай возглавляет войска верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. То и в случае неудачи всё можно как бы списать на него. Но Николай II решил, что он всё это возьмёт на себя, в этом его долг. И он заложился полностью на военное направление, что естественно в годы войны. А политические все комбинации, политические действия он решил оставить на потом. Но поскольку Кривошеин и его союзники из правительства настаивали, то он вынужден был с ними расстаться, скажем так.

М.СОКОЛОВ: Хорошо. Ну вот были созданы, тем не менее, при участии купечества этого нам уже знакомого военно-промышленные комитеты, при них рабочие группы. Полиция, в частности, я вижу, считала их сетью заговорщиков, дестабилизирующих и так далее. А в основной деятельности они были недостаточно эффективны… Каково ваше мнение? Что это были за структуры всё-таки? Это были структуры помогавшие армии или это были структуры, которые готовили какие-то политические акции?

А.ПЫЖИКОВ: В годы войны именно в Москве она была инициатором… Буржуазные круги, земские круги инициировали создание общественных организаций для помощи фронту. То есть идея такая, что бюрократия не справляется со своими обязанностями, не может обеспечить победу, поэтому должна подключиться общественность. Вот в лице земского городского союза и новой такой организации… Это изобретение Первой Мировой войны - это военно-промышленные комитеты, где буржуазия собирается с силами и помогает фронту ковать победу. Но заметим, что все военно-промышленные комитеты действовали на казённые средства. Всё это из бюджета поступало в эти военно-промышленные комитеты. Они этими суммами оперировали, а отчитываться не особо хотели, естественно. Здесь кроме помощи фронту возникли при военно-промышленных комитетах так называемые рабочие группы… Опять это фирменный, такой, знак московского купечества,

Когда опять подтягивались народные слои для решения каких-то проблем, которые им нужно было продавить наверху. Создавался такой фонд. Эти рабочие группы, так сказать, демонстрировали глас народный в поддержку тех инициатив, которые реализует купеческая буржуазия. Кстати, очень много рабочие группы… Например, при ЦВПК - это при Центральном военно-промышленном комитете - сделала очень большие дела. С помощью рабочей группы произведён секвестр Путиловского завода, который принадлежал банковской группе русско-азиатского банка. Московское купечество всегда противостояло банкам питерским и пыталось как можно сильнее их ущемить. Рабочие группы внесли сюда свой вклад даже в годы Первой Мировой войны. И конечно же, непосредственно перед февралём 1917 года все те воспоминания, которые в эмиграции опубликованы и изучены сейчас, они позволяют утверждать, что рабочие группы представляли из себя действительно боевой штаб, не побоюсь этого слова, по расшатыванию царского режима непосредственно на последней стадии. Именно они координировали все действия вместе с Думой того, чтобы показать царизму, что он обречён.

М.СОКОЛОВ: Скажите, заговор Гучкова, военно-купеческий заговор, о котором ваши коллеги многие пишут, якобы против Николая и Александры Фёдоровной - всё- таки это миф или нереализованная возможность из-за такого спонтанного начала солдатского бунта в феврале 1917 года.

А.ПЫЖИКОВ: Конечно, это не миф. Вся последовательность действий в исполнении московского купечества убеждает в том, что к этому шли осознанно. Для этого были разные союзники - Гучков, Кривошеин… Кстати, когда Кривошеина в сентябре 1915 года царь отправил в отставку, то они о нём быстро забывают, всё московское купечество. Он уже для них становится никем. Они уже полностью настроены на расшатывание царского режима откровенно. И здесь же тема Распутина достигает своего апогея. Она так тлела, а теперь она становится мощным орудием, с помощью которого дискредитируется именно царская чета. Солдатский бунт, да, произошёл. Это в феврале 1917 года. Действительно был солдатский бунт. Конечно, они создавали всю ту атмосферу, при которой он мог бы произойти, но вряд ли они ожидали тех последствий.

М.СОКОЛОВ: И последнее, пожалуй, всё-таки хочется заглянуть в ненаписанное ещё вами за 1917 год. Почему же эти люди, которые так активно рвались к власти, не смогли её удержать?

А.ПЫЖИКОВ: Ну, да. Ну, во-первых, февральская революция 1917 года закончилась банкротством. Ей на смену пришла октябрьская и дальше… Ну, потому что всё- таки либеральный проект, который продвигала московское купечество - он потерпел полный крах, он потерпел фиаско. То есть перестройка государственной жизни на либеральных рельсах, конституционных, либеральных, как они хотели и считали, что это поможет России полностью не оправдалось. Народные массы оказались абсолютно глухи к этому либеральному проекту, абсолютно глухи. Они его не воспринимали. Они не понимали тех прелестей, которые для московского купечества были очевидны, политические прелести. У народных масс были совершенно другие приоритеты, другое представление о том, как им жить…

М.СОКОЛОВ: То есть вся та же общинность и вся та же идея старого раскольничества?

А.ПЫЖИКОВ: Да. Вот эти глубинные пласты… Они жили общинной коллективной своей психологией. Именно она и выплеснулась наружу. Либеральный проект здесь стал неуместен.

М.СОКОЛОВ: Спасибо. Сегодня гостем студии «Эха Москвы» и телепрограммы «RTVi» был Александр Пыжиков, доктор исторических наук, профессор Российского Государственного Гуманитарного университета. Вёл эту передачу сегодня Михаил Соколов. Всего вам доброго.

А.ПЫЖИКОВ: Всего доброго.

М.СОКОЛОВ: До свидания.

Начало гонений

В дни больших церковных праздников у стен Рогожского кладбища в Москве собирается ярмарка. На развалах продают ткани и мед, детские игрушки и деревянные резные украшения, овощи и соления. Можно встретить и удивительные вещи - старые богословские книги трехсотлетнего возраста. Чудом сохранившиеся раритеты. Откуда они?

Нашим современникам нет особого дела до того, кто торгует на ярмарке. Между тем, Рогожское кладбище - традиционный центр московских старообрядцев. Сегодня никто не преследует их за веру, да и никто особо не интересуется ею.

Старообрядческие общины потихоньку умирают, современные староверы занимают довольно скромное место как в духовной, так и в экономической жизни России, и ярмарка у кладбищенской стены - далекий отголосок мощного экономического движения, когда-то, без преувеличения, определявшего судьбы России.

Мало кто знает, но в начале XX века старообрядцам принадлежало около 40% экономического капитала всей Российской империи. Последователи старой веры фактически монополизировали целые отрасли экономики, например мануфактурное и льняное производство.

Что же это за старая вера, кто такие старообрядцы, и как случилось, что обособленная группа людей оказалась в условиях, породивших небывалый всплеск деловой активности?

Предпосылками величайшей русской трагедии стали интриги Ватикана и амбиции российских самодержцев. Лавры мировых властителей не дают покоя многим сильным мира сего, не давали и в прошлом. Подброшенная царю Алексею Михайловичу идея прославиться как защитнику и объединителю всего православного мира попала на благодатную почву. Для этого нужно было разгромить османов, очистить от них Константинополь и воцариться в Царьграде.

Для России с ее неисчерпаемыми ресурсами дело не самое сложное. Мешала мелочь, надо было подогнать под греческие мерки российские церковные обряды и священные книги. За дело взялся патриарх Никон, осуществивший в середине XVII века церковную реформу.

Реформа расколола русское общество. Огромная часть населения не приняла нововведений. В 1666 году Великий Собор предал недовольных анафеме. Вскоре на приверженцев старых обрядов обрушились неслыханные репрессии, продолжавшиеся столетиями.

Карательные отряды уничтожали непокорных крестьян и сжигали деревни. Тела их на плавучих виселицах сплавляли вниз по рекам на устрашение колеблющимся.

В поисках укрытия от гонений старообрядцы тысячами покидали обжитые места. Немало укромных мест нашлось в самой России, еще больше на ее окраинах и за ее пределами. Людские потоки текли по всем направлениям, на запад - в Прибалтику и Польшу, на юг - на Кавказ и в Турцию, на восток - на Урал и в Сибирь, на север - к берегам Белого моря.

Восемь лет держал осаду царского войска Соловецкий монастырь, куда стекались противники реформы. Соловки захватили в результате предательства и жестоко расправились с его защитниками. Белый монастырь, оскверненный вандалами, стал символом старообрядческого сопротивления.

За падением Соловков последовали массовые самосожжения староверов. Храмы, заполненные людьми, заполыхали по всему северу. Не желая смириться и не видя выхода, старообрядцы добровольно уходили из жизни, практически обезлюдели огромные территории.

Царь Михаил пошел на попятную, отправил староверам послание, в котором просил людей не жечь себя и умерил гонения. При царевне Софье утихшие преследования вновь усилились, и вновь потекли людские реки за пределы России.

И все-таки они выжили

В начале XVIII века зажиточные семьи старообрядцев, спасаясь от репрессий, обосновались на острове Ветка, в месте впадения одноименной речушки в Сож. Тогда это были земли Речи Посполитой, куда не простиралась власть Москвы, ныне - белорусский город Ветка, центр административного района Гомельской области.

Поселение разрасталось быстро, вскоре в нем проживало 40 тысяч человек, а размеры достигли в окружности целых 50 верст. В считанные годы колония превратилась в мощный торговый центр. Купцы-раскольники сбывали в Польше, Белоруссии и Украине продукцию местных кустарей-ремесленников: бондарей, шапочников, портных, скорняков, шорников, красильщиков, рукавичников. На вырученные деньги купцы снабжали единоверцев сырьем и предоставляли кредиты.

Ремесленное производство стремительно расширялось. Коробейники с Ветки потеснили польских, украинских, белорусских и даже российских торговцев. Старообрядцы монополизировали торговлю на огромных территориях.

Прельщенная богатством староверов, императрица Анна попыталась вернуть их в Россию. Без вины виноватых людей простили высочайшим повелением, и предоставили им право свободного выбора места жительства на территории империи. Но прочно обосновавшаяся на Ветке община не торопилась ломать налаженный уклад.

Пришлось Анне Иоановне действовать испытанным способом. В 1735 году карательная экспедиция дотла сожгла поселение. Но непокорная колония восстала из пепла, быстро восстановилась и зажила прежней жизнью. Людские потери восстановила очередная волна беженцев. Сокрушительный удар по Ветке нанесла Екатерина II. От очередных карательных мер в 1764 году ветковские старообрядцы уже не смогли оправиться. Кто-то из эмигрантов ушел еще дальше, кто-то сумел укрыться на родине.

Целенаправленная и последовательная политика репрессий привела к непредсказуемым последствиям. Среди староверов прочно сформировалась идеология опоры исключительно на собственные силы. Им никто не помогал, напротив, им приходилось жить во враждебном окружении. Чтобы выжить и сохранить веру, людям приходилось упорно трудиться, одновременно ограничивая себя во всем.

Деньги в старообрядческой среде рассматривались на как свидетельство достатка, а как необходимый инструмент выживания. Немалая часть общинных средств тратилась на подкуп чиновников и священников, чтобы те не упоминали раскольников в своих отчетах, оставили их в покое.

К тому моменту, когда в России созрели условия для развития капитализма, раскольнические общины представляли собой закрытые и спаянные группы единомышленников, в распоряжении которых оказались серьезные общественные капиталы. К грядущим изменениям старообрядцы оказались готовы лучше, чем остальная Россия.

К концу XVIII века старообрядцы прибрали к рукам практически всю торговлю в Нижегородском крае и Нижнем Поволжье. Они владели хлебными пристанями, судостроительными верфями и прядильными мануфактурами. Конкуренты пасовали перед напористыми и сплоченными раскольниками.

Но для самих старообрядцев их торговые успехи оказались лишь прелюдией, впереди их ждали, без преувеличения, великие дела.

Государство в империи

К середине XIX века старообрядцы, активно и успешно зарабатывавшие деньги для выживания гонимых общин, фактически создали свое обособленное государство в государстве, пусть и не обладавшее отдельной территорией. У них были собственные авторитетные лидеры и неформальная система управления, основанная на безграничном доверии к единоверцам.

Старообрядческое предпринимательство держалось в полном смысле на честном слове. Деловые люди всегда выполняли обещанное и доверяли компаньонам из своей среды, не пользовались услугами запутанной и враждебной судебной системы, в максимальной мере упрощали документальный учет.

Солидарность раскольников стала залогом их поразительных успехов на Урале. В 1736 году тайный соглядатай доносил в Москву: «Раскольников на Урале умножилось. На заводах Демидовых и Осокиных приказчики - раскольники, едва ли не все! Да и сами промышленники некоторые - раскольники… И ежели оных выслать, то конечно, им заводов держать некем. И в заводах Государевых будет не без вреда! Ибо там при многих мануфактурах, яко жестяной, проволочной, стальной, железной, почитай всеми харчами и потребностями торгуют олоняне, туляне и керженцы - все раскольники».

Огромные капиталы и впечатляющие успехи в экономике старообрядцев вынудили власть сменить гнев на милость. Екатерина II издала манифест, призывающий раскольников вернуться в Россию. Все дискриминационные меры, принятые ранее, были отменены. Репатрианты стали возвращаться на родину и расселились по всей стране, создавая новые центры предпринимательства.

Крупнейшая старообрядческая община образовалась в Москве. Из нынешних крупнейших кладбищ столицы два - Преображенское и Рогожское - старообрядческие. На них покоится примерно третья часть городского населения того времени.

Формально вокруг этих кладбищ объединились две старообрядческие религиозные общины. Неформально в рамках общин образовались два крупных предпринимательских центра.

Московские купцы-раскольники благодаря налаженным по всей стране связям с единоверцами всегда были в курсе всех цен в России, умело маневрировали капиталами, делая вовремя крупные оптовые закупки. В XIX веке они безраздельно господствовали на всех крупных российских ярмарках.

Последнюю попытку сломить мощное движение старообрядцев предпринял Николай I. Царь приказал экспроприировать все имущество раскольников. Но выполнить волю самодержца в полной мере не удалось. Огромные общинные капиталы были надежно укрыты. Именно на эти деньги впоследствии были построены крупные российские заводы.

Общинные капиталы формировались поколениями старообрядцев. Но ввиду того, что общины не признавались юридически, капиталы всегда записывались на подставных лиц. Деньги доверялись наиболее уважаемым и предприимчивым членам общины.

На общинные деньги московские купцы-старообрядцы построили первые крупные капиталистические предприятия, на которых использовался исключительно труд наемных рабочих. Это были образцовые для того времени производства, постоянно совершенствующиеся технически. Новейшие заграничные станки использовались на бумагопрядильных и ткацких фабриках.

Главным во всех делах среди старообрядцев по прежнему считалась верность данному слову. Оно было настолько крепким, что ему доверяли не только единоверцы, но и западные капиталисты. Знаменитому ныне российскому предпринимателю Савве Морозову для строительства ткацкой фабрики в деревне Зуево более 100 машин из-за границы были поставлены в кредит, такова была репутация малограмотного купца.

Закат могущества

На рубеже XIX и XX веков крупнейшие купцы-старообрядцы приобрели невиданный вес и влияние в обществе. Их уважали не только за огромные капиталы, но и за удивительное стремление к нововведениям в промышленности.

На деньги старообрядцев была построена первая в России аэродинамическая труба и предшественник автомобильного ЗИЛа - завод АМО. Поразительно, как люди, готовые умереть за идеалы старой веры, весь уклад жизни которых был ориентирован на давнее прошлое, в экономике внедряли самые новые и передовые технологии. Настоящий парадокс: борясь за старое, стремиться ко всему новому. Для чего и почему?

Вспомним, что со времен церковной реформы XVII века староверам приходилось выживать, находясь во враждебном окружении, под давлением властей, противостоять репрессиям, опираясь исключительно на собственные силы.

Деньги давали гарантию независимости обособленного мира старообрядцев. Чтобы полностью обезопасить его, денег нужно было все больше и больше, а значит, работать надо было лучше и лучше, внедрять самые передовые способы производства, наращивать капитал, чтобы еще лучше защитить свою веру.

В мятежном 1905 году вышел знаменитый манифест о веротерпимости. Революция подвела черту под противостоянием старообрядцев и официальной власти.

За указом последовал период, названный золотым веком старообрядчества. В короткий срок по всей стране воздвигли множество старообрядческих храмов, ширилось движение беспоповства, еще более возросла деловая активность предпринимателей. Например, на Урале вся частная промышленность оказалась в руках староверов, а все государственные заводы - под их контролем.

Но золотой век оказался недолог. Избавившись от давления властей, подобравшись к самым вершинам экономического могущества, старообрядчество лишилась главного объединяющего начала - враждебного окружения, репрессий, с которым требовалось бороться. Прошедшие огонь и воду старообрядцы пасовали перед медными трубами…

В начале ХХ века большинство влиятельных старообрядцев выглядели и вели себя как и все остальные российские богачи. Исчезли из обихода длинные бороды и купеческие поддевки, появились современные европейские одежды. Религиозные ограничения исполнялись уже далеко не так тщательно, как раньше. Многие почувствовали вкус сомнительных удовольствий, и даже стали курить, что еще пару десятилетий назад казалось немыслимым. Их миру больше ничего не угрожало, к чему тогда пустые хлопоты и лишения?

Многие из богачей «забыли» об общественном происхождении капиталов, которыми распоряжались. Вместо того, чтобы как и прежде направлять их на дела угодные богу и благодатные для единоверцев, они строили себе в Москве настоящие дворцы, вызывавшие зависть даже у представителей царствующей династии. А заводчик Гучков, к примеру, попросту присвоил деньги Преображенской общины.

История российского старообрядческого экономического чуда, построенного на обязательности и доверии, закончилась в 1917 году. Но даже если бы и не произошли в российском государстве тогдашние трагические события, вряд ли «экономика на честном слове» смогла бы выжить значительно дольше.

«ШколаЖизни.ру», Алексей Норкин

Меценатство выходцев из московской старообрядческой среды получило широкое освещение в исследовательской литературе, чего нельзя сказать о нижегородских благотворителях. Эта тема заслуживает, на наш взгляд, самого пристального внимания хотя бы потому, что память о купеческих щедротах и поныне живет в народном сознании, передаваясь из поколения в поколение.

“Серебряным веком” называют начало ХХ столетия в России. Это время не только бурного подъема промышленности и торговли, но и целая эпоха в русской поэзии, искусстве, философии. Это особый этап и для русского старообрядчества, получившего возможность легального существования после Высочайше утвержденного положения Комитета Министров об укреплении начал веротерпимости, опубликованного 17 апреля 1905 года, “О свободе совести” и Правил “О порядке устройства общин”, утвержденных П.А.Столыпиным 17 октября 1906 г. Именно в этот период особенно ярко заявляют о себе старообрядческие торгово-промышленные династии. Московские купцы-старообрядцы широко известны своим вкладом и в экономику, и в культуру России. В конце XIX - начале XX века на средства Морозовых, Солдатенковых, Хлудовых, Гучковых, Коноваловых, Рябушинских строились медицинские клиники, аэродинамический и психологический институты, организовывались географические экспедиции, создавались театры. П.А. Бурышкин, блестящий знаток Москвы купеческой, выделяет 26 торгово-промышленных семей, занимавших первые места в “московской неписанной купеческой иерархии” начала века, и почти половина этих семей была старообрядческой. Благотворительность составляла важнейшую часть их широкой и всесторонней общественной деятельности. “Про богатство говорили, что Бог дал его в пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти и в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели, как на выполнение какого-то свыше назначенного долга” . Меценатство выходцев из московской старообрядческой среды получило широкое освещение в исследовательской литературе , чего нельзя сказать о нижегородских благотворителях. Эта тема заслуживает, на наш взгляд, самого пристального внимания хотя бы потому, что память о купеческих щедротах и поныне живет в народном сознании, передаваясь из поколения в поколение.

Традиции благотворительной деятельности уходят во времена Древней Руси и неразрывно связаны с этикой средневекового христианства, которую переняло и соблюдало старообрядческое купечество. Напомним, что по учению церкви благотворительность является одним из обязательных проявлений христианской любви к ближнему, выражающейся в безвозмездной помощи и поддержке всех нуждающихся. Ее главной целью было помогать другим строить свою жизнь на таком уровне, как должно жить истинному христианину. До сих пор в среде крестьян-старообрядцев сохраняются и соблюдаются традиции “правильного подаяния”: лучше всего подавать милостыню детям, солдатам и в тюрьму; самая же большая милостыня - это та, что подана тайно, не гордыни ради. Достаточно упомянуть об известном нам факте пересылки небольших денежных сумм в письмах; причем в тексте письма посылаемые деньги не упоминаются, на поданную милостыню указывает лишь буквенная цифирь, приписанная в уголочке с той только целью, чтобы быть уверенным, что адресат вспомоществование получил (“Д руб.” - то есть 4 рубля) .

Главными центрами и организаторами христианской благотворительности на Руси служили прежде всего церкви и монастыри, которые, с одной стороны, вели широкую благотворительную деятельность, а с другой - сами нередко создавались и существовали на пожертвования православных. Описывая быт и нравы великорусского народа, известный историк Н.И. Костомаров отмечал, что "в старые времена каждый зажиточный человек строил церковь, содержал для нее священника и молился в ней со своею семьею" .

Сооружение храма - "дома Господня", особенно храма каменного, требовало немалых денежных средств, выделить которые было под силу лишь очень состоятельному заказчику, зато оно и расценивалось как его личный величайший вклад в укрепление христианства и потому обеспечивало вкладчику долгую славу на земле и спасение в "вечной жизни". Первые каменные церкви в Нижнем Новгороде строились в ХVII веке на средства купцов как нижегородских, так и иногородних “гостей”. Для строительства церквей, гостиных дворов, каменных палат они приглашали лучших мастеров, создававших оригинальные по стилю, прекрасные по оформлению и практичные здания. На месте деревянных были возведены каменные церкви: Никольская (1656г.), Троицкая (1665г.); Гаврила Дранишников финансировал строительство церкви Иоанна Предтечи (1683г.), Афанасий Олисов - Казанской церкви (1687г.), церкви Успения на Ильинской горе (1672г.) и Сергиевской церкви в Петушках (1702г.) .

Нижегородский “гость”, купец-солепромышленник Семен Филиппович Задорин известен тем, что вел многие каменные работы в Нижнем Новгороде, именно он руководил ремонтом Нижегородского Кремля, финансировал строительство Спасо-Преображенского собора. Его имя упомянуто в житии Ивана Неронова. О благотворительной деятельности Семена Задорина и других нижегородских купцов в этом малоизвестном, но важном источнике сказано так: “в граде том [Нижнем Новгороде] ... от щедрых подаятелей бяше Симеон, прозванием Задорин; той муж благочестивый зело к странным и убогим простираше милость свою... Такожде и инии мнозии мужие... даяху по силе своей милостыню... Еще от тех же подаяний... нову созда церковь каменну Воскресения Христова... и келии каменные окрест созда, и монастырь девичь устрои...” .

На протяжении XVIII-XIX столетий старообрядцы ревностно сохраняли древнерусские традиции церковного строительства и благотворительности. Положение во враждебном “миру” заставляло их развивать у себя лучшие качества, такие как трудолюбие, предприимчивость, смекалку. “Где крестьяне зажиточнее, там более раскола”, - утверждал в 1853 г. Мельников-Печерский. Согласно статистике, приводимой им в “Отчете о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии”, лиц купеческого сословия из числа староверов в середине XIX в. было: в Нижнем Новгороде - 84, в десяти уездных городах - 207; что составляло 18% от всех нижегородских купцов .

Традиции купеческой благотворительности в среде нижегородских купцов-старообрядцев сохранялись вплоть до революции. Купеческая благотворительность подкреплялась не только христианским нравственным принципом, желанием выполнить долг имущего по отношению к неимущему, но и стремлением оставить по себе память. Эту мысль наиболее ярко выразил известный нижегородский купец-судовладелец и городской голова Дмитрий Васильевич Сироткин, заказывая архитекторам братьям Весниным особняк: “Выстройте такой дом, чтобы после моей смерти он мог быть музеем” .

В конце XIX - начале XX вв. влияние старообрядческого купечества на Нижегородской земле возрастает, увеличиваются и масштабы их культурно-благотворительной деятельности. Купцы-старообрядцы строят школы, приюты, больницы, дома для своих работников, помогают церквям и скитам, вкладывают немалые средства в развитие культуры.

Особой славой благотворителя пользовался нижегородский 1-й гильдии купец Николай Александрович Бугров, самый крупный промышленник и финансист Нижнего Новгорода. Нажитые отцом и дедом капиталы он сохранил и не только значительно приумножил, а также продолжал жертвовать на благотворительные дела, начатые еще Александром Петровичем. Большие заслуги Н.А.Бугрова перед городом отразились даже в газетном некрологе, где его называли прежде всего "крупным благотворителем", и только затем "представителем хлебного дела" .

Еще в 1880-х годах Бугровы, отец Александр Петрович и сын Николай Александрович, строят на свои средства ночлежный дом на 840 человек, Вдовий дом на 160 вдов с детьми, а также участвуют в строительстве городского водопровода.В память об этом на Софроновской площади был поставлен "Фонтан благотворителей" с надписью: "Фонтан сей сооружен в память почетных граждан гор. Нижнего Новгорода: Ф.А., А.А., Н.А. Блиновых, А.П. и Н.А. Бугровых и У.С. Курбатова, давших своими пожертвованиями возможность городу соорудить в 1880 году водопровод при условии бесплатного навсегда пользования им жителями Нижнего Новгорода" .

Осмотрительный Н.А.Бугров не имел обыкновения жертвовать на благотворительность наличные суммы - источником средств для нее служили как доходы с недвижимости, так и проценты с "вечного" вклада. Дома и усадьбы, принадлежащие Бугрову в Нижнем Новгороде, служили не только его личным интересам. Доход от недвижимости, которую он дарил городу, направлялся на помощь бедствующим и нуждающимся. Так, в 1884 г. Бугров жертвует городу усадьбу по ул.Грузинской и капитал в размере 40 тысяч рублей для постройки общественного здания, которое приносило бы годовой доход не менее 2000 рублей. Эти деньги предназначались "ежегодно, на вечные времена, в пособие погорельцам Семеновского уезда".

Тот же принцип использован Бугровым при финансировании знаменитого Вдовьего Дома, открытого в Нижнем в 1887г. Кроме процентов с крупного капитала (65000 руб.) в Николаевском банке, бюджет приюта пополнялся за счет доходов (2000 руб. в год), приносимых двумя домами Бугрова по ул. Алексеевской и Грузинскому пер., которые купец подарил городу. По представлению губернатора Н.М.Баранова от 30 января 1888 г. последовало Высочайшее Императорское разрешение присвоить Вдовьему Дому именование "Нижегородский городской общественный имени Блиновых и Бугровых Вдовий Дом" .

Масштабно и выразительно выглядит помощь Н.А.Бугрова голодающим в бедственные 1891-1892 годы, особенно - на фоне общего, часто формального, подхода. Он согласился продать губернской Продовольственной комиссии весь закупленный хлеб по заготовительной цене - 1 руб. 28 коп. за пуд, т.е. полностью отказавшись от прибыли (в то время нижегородские помещики держали цены на хлеб на уровне 1 руб. 60 коп.) . При этом многие купцы-хлеботорговцы ограничились лишь бесплатным предоставлением складских помещений для собранных Продовольственной комиссией продуктов. Неблаговидное впечатление на земское начальство в Таможниковой волости произвел саратовский купец Сабачников, который взялся прокормить до нового урожая бедствующее село Помры на сумму в 10000-20000 руб. Приехав же с семейством на осмотр голодающего села, видом нужды и бедствий он не был тронут и отбыл, якобы на поиски более нуждающегося села в другой уезд или губернию. Об истинных мотивах этого "благотворителя" архивные документы умалчивают . На этом фоне раздача Бугровым крестьянам большого количества муки выглядит очень впечатляюще. Память о его помощи до сих пор жива - о ней с благодарностью рассказывают старожилы Городца - потомки тех, кого он спас от голодной смерти: "Почитай, каждую неделю, в голод-то, раздавал по лотку муки на семью. Да сам, мама моя его видела, приезжал, вроде контролировать, чтобы все как надо сделали, не утаили." .

Купец Н.А.Бугров не только славился участием в официальных благотворительных акциях, но и активно помогал своим единоверцам, старообрядцам беглопоповского согласия. Пользуясь своим богатством и весом в обществе, еще до реформ веротерпимости 1905-1906 гг. Бугров организовывал старообрядческие школы, богадельни, финансировал скиты. И в этом ему не смели перечить. В Государственном архиве Нижегородской области сохранилось множество дел, подтверждающих бессилие епархиального начальства воспрепятствовать "раскольнику Бугрову" в осуществлении задуманного. Бугров продвигал свои проекты, не останавливаясь перед необходимостью дать взятку для скорейшего продвижения дела, либо польстить самолюбию "опекуна" учреждаемого заведения, либо не сказать всей правды. Епархиальному начальству ничего не оставалось, как разрешить Бугрову открыть благотворительное заведение для нужд старообрядцев "не в пример для других подобных ходатайств" . Слишком влиятелен и силен был "проситель". Православные миссионеры роптали на то, что под видом богаделен "раскольник Бугров" устраивает настоящие старообрядческие скиты или монастыри, в которых живут не только немощные и убогие из Семеновского и Балахнинского уездов, но и скитницы и скитники из разных губерний, и тем самым "укрепляет раскол по заранее придуманному им плану". Объясняя стремление Бугрова укрепить позиции беглопоповцев в Нижегородской губернии, уездные благочинные не упускали случая упомянуть о своих заслугах по обращению "раскольников к Православию". Фиктивная сущность их бодрых рапортов о ежегодном обращении до 10 "закоренелых раскольников" легко раскрывается при сличении старообрядческих и церковных метрических книг, "росписей небывших у исповеди" за разные годы. Формально соблюдая указания Духовной Консистории, на деле Бугров умел безнаказанно их игнорировать - обустраивал часовни и моленные, открывал училища задолго до официального разрешения начальства .

Особенным покровительством единоверцы Бугрова пользовались на его родине - в деревне Попово Семеновского уезда и близлежащих деревнях Филипповское и Малиновская. Ему принадлежали здесь многие дома, в Филипповском располагался его крупчато-мельничный завод. Под покровительством его деда, Петра Егоровича Бугрова при мельнице в д.Попово существовала тайная старообрядческая обитель. А Н.А.Бугров осуществлял в этих местах обширное каменное строительство - он возобновил Малиновский скит, закрытый в 1853г., в 1880-90-х гг. соорудил там часовню, каменные жилые здания. Во избежание препятствий со стороны епархиального начальства во всех документах скитские обители именовались богадельнями.

Для призрения немощных и убогих в 1893-1894 годах Бугров официально учредил в деревне Филипповской старообряческую богадельню, предназначенную для проживания 40 престарелых и увечных женщин. Устав будущей богадельни был написан по образцу устава благотворительного учреждения купца Е.Я. Горина (г. Саратов) и представлен на рассмотрение министру внутренних дел Дурново. Разрешение свыше было получено, но с указанием убрать из названия слово "старообрядческая". "Устройство старообрядческой женской богадельни, как учреждения благотворительнаго" не встретило препятствий со стороны епархиальнаго начальства. Утвержденный министром Устав не дозволял также устройства как внутри, так и вне богадельни церкви или часовни. Финансирование - содержание призреваемых, ремонт строений и другие необходимые расходы - должно было осуществляться за счет процентов с весьма внушительного вклада в размере 80 тысяч рублей, внесенного Бугровым в Нижегородский Николаевский городской общественный Банк. Было оговорено также, что после смерти Н.А.Бугрова богадельня "поступает в ведение Нижегородского городского общественного управления, которому эта богадельня может быть передана и при жизни учредителя, если он пожелает", попечитель ее должен выбираться раз в три года из представителей династии Бугровых или Блиновых, приемлющих священство старообрядцев. Согласно Уставу, "призреваемым в богадельне дозволяется принимать добровольные пожертвования пищевыми продуктами, но не иначе как в самой богадельне и с ведома смотрительницы оной" .

В 1900 г. Н.А.Бугров учредил еще две старообрядческие богадельни: при д.Малиновой Семеновского уезда для женщин и в с.Городец Балахнинского уезда для лиц обоего пола (в Городецкой проживало около 30 человек, в Малиновской - 58). В 1904 г., на время постройки большого каменного здания взамен ветхой деревянной богадельни в д. Малиновской, жительницы были размещены Бугровым в двух его собственных домах этой деревни. Необходимость расширения богадельни была вызвана драматическими событиями Русско-японской войны, которая оставила без опеки сыновей-кормильцев многих немощных и престарелых .

Уже после реформ а 1905-1906 гг. в Малиновском скиту Бугровым была построена каменная церковь, проект которой разработал Н.М.Вешняков в 1908г. Жители вспоминают, что строительство завершилось к 1911г.

С постройкой этого здания у местных жителей связана легенда, которую в Филипповском рассказывают до сих пор. "Перед революцией задумал Бугров построить тут церковь. Заложили фундамент, начали стены класть. И вдруг пришел один беспоповец Влас: "Не стройте,- говорит,- церковь, в ней скоро черти плясать будут". Никто не поверил. Тогда Влас стал по ночам стены того здания разбирать. Да силы неравные были, построили. А после революции в том доме действительно клуб организовали" . В 1937 г. по решению Комиссии по вопросам религиозного культа при Президиуме Горьковского облисполкома церковь действительно предложили обратить в клуб. Клуба не организовали, но подвал пустующей церкви использовался как склад .

Не оставались без внимания купца-попечителя и те, кто работал в его богадельнях, ухаживал за немощными. За усердный и тяжелый труд Бугров награждал выходивших на отдых небольшим домиком. Одна жительница Городца рассказывала, что ее бабушка всю жизнь свою посвятила богадельне Бугрова, за больными ухаживала, пищу им готовила и носила, а когда состарилась и не по силам ей уже была работа такая: "сама стала немощной, спина не разгибалась, так и ходила, к земле пригнувшись, будто что ищет", - так Бугров семье ее "домик небольшой, но такой пригожий пожаловал; за работу добрую да верную" . В д. Ситниково Борского района Бугров построил для своих работников несколько домов и деревянное здание школы, которые сохранились до сих пор .

Важную роль играл благотворитель Бугров и на ниве просвещения. Ратуя за сохранение традиций старообрядчества, Бугров считал необходимым создание учебных заведений должного уровня для детей старообрядцев. В 1888 году Н.А.Бугров открывает в родной деревне Попово Семеновского уезда старообрядческую школу для деревень Попово, Белкино, Тюрино, Зуево, Ситниково, Кучищи, Шлыково, Плосково, Филипповское. Необходимость такого начинания он оправдывал отсутствием в Семеновском уезде двухклассных народных школ, что на самом деле документально не подтвердилось - школ было достаточно. Другим мотивом послужила неудовлетворенность уровнем образования детей старообрядцев, которое давали женщины-"мастерицы", учившие грамоте по Псалтыри. Отдавать детей в обычные школы у старообрядцев было не принято, и сам Николай Александрович получил домашнее образование у "мастерицы". По рекомендации губернатора Н.М. Баранова, как "личность вполне благонадежная, пользующаяся большим доверием и уважением" , "не в пример для других подобных ходатайств" и благодаря "особливым требованиям", Бугров получает официальное разрешение на открытие школы в 1889г. Но еще за год до этого школа Бугрова функционирует, в том смысле, что в ней "саратовский крестьянин" Пармен Осипов обучает крюковому пению взрослых и детей. Епархиальное начальство пыталось взять на себя опеку над школой, направив для ревизии священника Николая Фиалковского, замечания которого о недостаточном "религиозном разумении" учащихся Бугров лишь принял к сведению. Позже школу поручили наблюдению Инспектора народных училищ, а не духовного ведомства. Школа содержалась на проценты с капитала, специально для этого пожертвованного Бугровым. К 1 января 1902г. учащихся было 120 чел.: "все - дети раскольников из губерний Нижегородской, Костромской, Самарской и Саратовской". Но Бугров в этом же году ходатайствует о расширении школы, увеличении числа учеников и учителей. Ему мягко попеняли на то, что он и так превысил дозволенные нормы - обещал обучать только детей из Филипповского прихода числом до 50-75 человек, а набрал учеников из четырех губерний. Но прошение удовлетворили и на сей раз .

На свои средства Бугров обучал многих детей певческому искусству. Так, по воспоминаниям Е.А.Красильниковой, воспитанницы знаменитого Комаровского скита, наставник Сергей Ефимович Мельников в совершенстве овладел крюковым пением именно благодаря купцу Бугрову, живя у него самого в Нижнем Новгороде . Образованию талантливых детей Бугровы уделяли особое внимание. В частности, была учреждена в г.Семенове стипендия "крестьянскому мальчику, имеющему выдающиеся способности" - первым ее получил ученик с. Хахалы Николай Воробьев в 1912 году .

Забота о единоверцах проявлялась и в поддержке Бугровым кустарного лестовочного промысла в г.Семенове, традиционном центре изготовления этих матерчатых старообрядческих четок. Шили и искусно украшали их бисером и золотым шитьем белицы и старицы из многочисленных скитских обителей. Бугров скупал лестовки в большом количестве и раздавал беглопоповцам .

Покровительство единоверцам во всех сферах жизни - характерная общая черта для старообрядцев-предпринимателей, как крупных, так и средних. Нижегородским старообрядцам-поморцам из д. Корельской Семеновского уезда у. в 1891 г. помогал в строительстве моленной известный московский фабрикант Савва Морозов - он пожертвовал на это здание (с устройством внутри него часовни с "куполообразным" потолком) 400 руб. в память об умершем сыне .

Не так легко давалось устройство беглопоповской моленной семеновскому купцу 2-й гильдии Афанасию Павловичу Носову (1828 - 1912). С 1892 по 1895гг. добивались семеновские купцы Витушкины, мещане Осьмушниковы, Калугины, Прянишниковы во главе с купцом Носовым разрешения узаконить и расширить моленную, которая была организована выходцами из разоренного в 50-х гг. Оленевского скита и хранила древние скитские иконы и святыни . Афанасий Носов являлся доверенным лицом старообрядцев-беглопоповцев и в 1896 г. все же получил разрешение открыть моленную в доме мещанки Рыбиной, а через год - дозволение на строительство нового каменного здания, которое и было построено на его средства. После реформ веротерпимости Афанасий Павлович строит в центре г. Семенова Никольский храм с колокольней, сохранившийся до сей поры. Имя купца Носова хорошо известно жителям города Семенова и неразрывно связано с Никольским беглопоповским храмом, построенным уже после 1905 года и более известным под названием "Носовская церковь".

Унаследованные от предков-крестьян упорство и настойчивость, помогали Афанасию Носову достигать намеченных целей. Как и его отец, купец 3-й гильдии Павел Носов, Афанасий занимался ложкарным промыслом, торговал щепным товаром. По воспоминаниям жителя г.Семенова Б.П. Прорубщикова, хорошо знал Носова его отец - Петр Кузьмич, который был отдан в работники и служил, по выражению Прорубщикова, "мальчишком" на одном из складов: "Носов-то простой был, работящий, не гордился, как другие. Ну, как крестьянин из себя. Рубаха, лапти с "онючами" [онучами]. А денег много было. Богатый. Так ведь раньше-то у нас "банок" [банков] этих не было, теперь только банки эти везде. И вот Носов пойдет пешком в Нижний, в "банку" [банк]. Раньше обозы ходили. Пристроится к какому-то обозу и идет с крестьянами. И никто и не знает, какой с ними человек идет. Думают - крестьянин. А деньги-то, отец говорил, он в онючи прятал: разложит по ноге "капюры" [купюры], завернет онючами и идет." .

Купец Афанасий Павлович Носов был похоронен в склепе при Никольском храме. Но увы, в 30-е годы церковь отдали воинской части, а "в усыпальнице сделали бензохранилище и гроб с телом Носова, - по словам Прорубщикова, - прямо на свалку выкинули".

В начале XX века купеческий Нижний претендует на роль “важнейшего центра раскола”. В отчете обер-прокурора Священного Синода К.П.Победоносцева за 1900 год этот факт особо подчеркивается, и объясняется столь “необычайное оживление” проведением старообрядческих съездов. В 1907 г. был образован “Союз старообрядческих начетчиков”, в воззвании которого говорилось, что “в один год в старообрядчестве образовалось на основании нового закона до 600 общин (приходов)” . В Нижнем Новгороде проходили ежегодные “ярмарочные беседы” начетчиков, под председательством купца Н.А.Бугрова состоялось два съезда “Союза начетчиков”, а в августе 1906 года был проведен VII Всероссийский съезд старообрядцев, председательствовал на котором уже упоминавшийся нижегородский купец-старообрядец Д.В.Сироткин.

Дмитрий Васильевич Сироткин происходил из старообрядческой семьи. Жизнь этого человека ярко иллюстрирует мысль, что костяком как московского, так и нижегородского купечества оказались выходцы из старообрядческих семей, где и воспитание было весьма суровым, и весь уклад жизни формировал человека делового, не склонного к праздности и порокам. Отец Сироткина был крестьянином деревни Остапово Балахнинского уезда, торговал щепным товаром и, быстро разбогатев, стал владельцем буксира.

Младший Сироткин, окончив начальное училище, работал с юных лет на том же буксире, сначала - поваренком, матросом, потом - рулевым. Упорство и усиленные занятия самообразованием помогли Дмитрию Сироткину занять должное место среди предпринимателей: в 1910 г. купец 1-й гильдии коммерции советник Сироткин становится директором-распорядителем "торгово-промышленного и пароходного общества "Волга". Этот человек, сын крестьянина, обращал на себя внимание современников. Вот несколько деталей, зафиксированных в воспоминаниях И.А.Шубина, который встречался с ним в начале века: "В нем была не столько суровость, сколько деловитость... Очень любил музыку, бывал на концертах. Устраивал много концертов сам и много делал для публики, которая могла платить. На Нижнем базаре устраивал литературно-музыкальные собрания для бедноты... Читали классиков наших, стихотворения, а музыка была главным образом русских композиторов..." . В 1913 г. Сироткин был избран городским головой. Немало добрых дел следует поставить в заслугу этому человеку: при нем был осуществлен переход к всеобщему начальному обучению, построен Крестьянский поземельный банк.

Нижегородская губерния, всегда славившаяся своими народными промыслами, рождала множество талантливых мастеров. Для должного их обучения Сироткиным была создана в г. Семенове школа ХОД - школа художественной обработки дерева. Здание школы, выстроенное на средства Дмитрия Васильевича, сохранилось до сей поры - это дом № 59 по ул. Володарского. По воспоминаниям семеновских жителей, Сироткин будто бы говорил организатору школы Георгию Петровичу Матвееву: "Приходи и бери денег, сколько надо. Не будешь брать, обижусь на тебя." .

Около 1907 года на средства Сироткина в Нижнем был построен каменный старообрядческий храм на ул.Телячьей (ныне ул.Гоголя), который, увы, был взорван в 1965 г. Старожилы вспоминают, как красная кирпичная пыль после взрыва прекрасного здания два дня висела в воздухе. Следует также упомянуть, что один из доходных домов Сироткина в Канавино долго оставался духовным центром старообрядчества - в нем до середины ХХ века размещалась моленная старообрядцев-спасовцев .

Сироткин покинул Нижний Новгород после революции, оставив о себе не только добрую память, но и почти все богатство. Город хранит уникальные коллекции фарфора, золотого шитья, народного костюма, собранные Дмитрием Васильевичем. Сбылась и мечта Сироткина о доме-музее - в его доме на Верхне-Волжской набережной ныне действительно располагается Нижегородский художественный музей. Но произошло это не после смерти владельца: Дмитрию Васильевичу суждено было прожить долго и скончаться в изгнании за пределами России.

Среди богатых купцов-старообрядцев Н.Новгорода и губернии было много собирателей книг и икон. Так, в Городце складывается целая школа художников, писцов, каллиграфов, создающих рукописные книги и иконы по образцам “древлеписьменных” и выполняющих заказы таких знатоков и любителей книг как Петр Алексеевич Овчинников и Григорий Матвеевич Прянишников.

Петр Алексеевич Овчинников (1843-1912) - волжский купец-хлеботорговец, жил в селе Городце Балахнинского уезда Нижегородской губернии. Был он известным старообрядческим деятелем, членом Совета Всероссийского братства беглопоповцев. По воспоминаниям С.Я.Елпатьевского, П.А.Овчинников “собирал старину - иконы, но главным образом старые рукописные и старопечатные книги”, собирал всюду - в Москве, по Архангельской и Вологодской губерниям, ездил в Поволжье и на Урал, особо интересовался болгарскими рукописями, которые “добывал через проживающих в Болгарии и Румынии старообрядцев и в Нижнем на ярмарке” . Последние годы жизни купец П.А.Овчинников занимался еще и издательской деятельностью, а, будучи в Москве, нередко ходил в Румянцевский музей, чтобы сравнить приобретенную им рукопись с теми, что хранятся в музее . Деятельность П.А.Овчинникова была оценена еще при его жизни - он был избран членом Нижегородской ученой архивной комиссии.

Другой собиратель русской старины Г.М.Прянишников (1845-1915) - "балахонский купец второй гильдии", торговец мануфактурой, попечитель Городецкой старообрядческой часовни - был известен своими коллекциями рукописной и старопечатной книги, древних икон, монет, золотого шитья, мелкой пластики.

Собрание Прянишникова включало в себя 710 икон старинного письма, множество серебряных крестиков и панагий с эмалью, 300 печатных книг, монеты, в том числе, золотые. Именно из этого собрания поступила в Нижегородский художественный музей икона конца XIV - начала XV века "Огненное восхождение пророка Илии, с Богоматерью Никопеей и преклоненными ангелами, с житием в 16 клеймах" . Эта уникальная как по времени и месту создания, так и в композиционном отношении икона по праву считается жемчужиной нижегородского фонда.

В 1920-е гг. в рамках решения вопроса сбережения и охраны памятников искусства и старины коллекции купцов привлекли внимание "эмиссаров" и сотрудников Румянцевского музея. Собрание Овчинникова сначала было опечатано ЧК, а на коллекцию Прянишникова от Румянцевского музея и Всероссийской коллегии по делам музеев и охраны памятников искусства и старины была дана охранная грамота . Рукописные собрания Овчинникова и Прянишникова были впоследствии переданы в Румянцевский музей (сейчас - Российская Государственная библиотека). Фонд Овчинникова насчитывает ныне 841 памятник, фонд Прянишникова - 209, причем древнейшие рукописи датируются XIV и XV веками .

Формирование этих собраний, широко представляющих книжную культуру Древней Руси, является определенным отражением возросшего культурного уровня русского купечества - проблему в историко-культурном плане еще мало изученную в отечественной науке.

По заказам Прянишникова и Овчинникова работал замечательный городецкий каллиграф и художник-миниатюрист Иван Гаврилович Блинов, творческое наследие которого составляют около ста лицевых рукописных книг, включенных ныне в крупнейшие собрания России - Государственный Исторический музей, Третьяковскую галерею, Российскую Государственную библиотеку. Семнадцать рукописей И.Г.Блинова находятся в краеведческом музее Городца: это те работы, которые он выполнял по заказу П.А.Овчинникова, заботившегося, чтобы творения художника остались на родине.

Обширные сведения, освещающие благотворительную деятельность купечества в Нижнем Новгороде, содержатся и в таких мало разработанных пока источниках, как записи на старопечатных книгах. Так, например, в коллекции Нижегородской областной универсальной научной библиотеки имеются три книги, связанные с именем и деятельностью того же Семена Задорина: "Службы и жития Сергия и Никона" (М.: Печатный двор, 1646), и две "Минеи служебных" на июль и август месяцы (М.: Печатный двор, 1646). На полях первой книги читается запись XVII в. о том, что "купил сию книгу гость Семен Филипов сын Задорин". Две другие имеют одинаковые записи о том, что книги принадлежали Семену Задорину, а после смерти купца были в 1664/5 г. положены его братом Григорием в одну из ярославских церквей за помин души "по брате своем, по иноке схимнике Сергие и по всех своих родителех" . Идентичную запись мы находим в "Минее служебной" на февраль месяц (М.: Печатный двор, 1646), которая хранится в коллекции Института рукописной и старопечатной книги . Эти записи не только дополняют скудные биографические сведения о известном купце-зодчем, но и позволяют понять, чем руководствовался он в жизни своей, каковы были его внутренние потребности, приоткрывают его духовную сущность.

Купеческие имена представлены в 26 записях на книгах из коллекции Нижегородской библиотеки. Вложение книг в церкви и монастыри за помин души являлось широко распространенной формой благотворительности. Так, например, вкладная запись на Минее служебной указывает, что книга была пожертвована в старообрядческую церковь Успения Богородицы для богослужения семеновским купцом Николаем Шадриным в 1865г.

В старообрядческих семьях деревни Елдеж Воскресенского района до сих пор бережно сохраняются книги наставника поморской общины Никифора Петровича Большакова (“дедушки Никифора”), которые присылал ему купец-старообрядец Кашин из Ярославля. На них наклеены помянники рода Кашиных и сделаны записи, типа: “Сия книга... пожертвована Никифору Петровичу Большакову в память и поминовение умерших родителей Кашиных по приложенному помяннику”. И хотя Никифор Петрович умер в 1931 году, старообрядцы елдежской общины поминают дарителей и раздают милостыню до сих пор .

Таким образом, частные меценатство и благотворительность, закрепившиеся в сознании купечества как один из ценностных и поведенческих стереотипов, в начале XX века приобрели необычайно широкий размах. По материалам Всероссийского съезда деятелей по призрению, состоявшегося в марте 1910 года, в России существовало 4762 благотворительных общества и 6278 благотворительных заведений, при этом 75% их бюджета исходило из средств частной благотворительности, то есть из добровольных пожертвований .

О благотворительной деятельности нижегородских купцов-старообрядцев свидетельствуют не только архитектурные памятники Нижнего Новгорода и губернии (церкви и здания), но также письменные источники и устные предания, бытующие в Нижегородском крае. В народном сознании фиксировались не только реальные факты, но и представления о свойствах купеческого характера и поведения.

Одной из наиболее часто повторяющихся тем является благотворительность в отношении неимущих и покровительство единоверцам. Достаточно точно отражают реальность и подтверждаются архивными материалами предания об устройстве купцом Степаном Макаровичем Серяковым моленной в деревне Растяпино, где “день и ночь неугасимые свечи стояли” ; о постройке на средства купца Николая Александровича Бугрова церкви в Малиновском скиту и часовни в скиту “Новый Шарпан” . Подтверждаются опубликованными материалами исследователей-краеведов и предания о помощи погорельцам, которым Бугров помогал строиться заново, раздавал деньги и муку: “Когда Мысы сгорели, он 40 дней кормил всех бесплатно. Каждую неделю выдавал по лотку муки” .

Почти столетие миновало. Уничтожено старообрядческое кладбище деревни Растяпино, на его месте стоят дома и дачи, но на перекрестке улиц осталась одна-единственная могила, за которой ухаживают местные жители. Сохранилось и надгробье из черного мрамора с надписью: "Подъ симъ камнемъ погребено тело раба Божия Стефана Макаровича Серякова, скончавшегося 12 мая 1913 года, жития его было 74 года 9 месяцев и 12 дней, день Ангела 27 декабря". Надпись с другой стороны надгробья объясняет несведущим и самый факт особого отношения к этому памятнику:

"Светлую память оставилъ родитель,

Бедныхъ призритель, сирот покровитель,

Странныхъ и нищихъ онъ въ домъ принималъ,

Это и детямъ своимъ завещалъ".

Вот что рассказала нам его однофамилица, Анастасия Александровна Серякова, которой исполнилось в этом году 88 лет:

"Он богатый был, но помогал всем. Фабричный был, торговал ситцем что-ли, так он этот ситец все делил: кому на кофту, кому на сарафаны. Кто у него работал, все свадьбы справлял сам, приданым оделял. Бабушка моя все говорила: "И на белье невесте даст, и на постели даст". У кого стройка - идут к Макарычу, он давал. Была у него и домушка в Растяпине, стариков он содерживал. Главное - всем делил, всем давал."

Дети Степана Макаровича, очевидно, свято хранили заветы отца. К сожалению, мы не располагаем пока сведениями, как сложилась их судьба после революции, но до этого времени они ежегодно приезжали на могилу отца в день смерти, поминали его и раздавали щедрую милостыню: "Приезжали на лошадях, двурушные корзины булок привозили, деньгами всех делили. Мы туда маленькие бегали, нам давали по 20 копеек или булку. Бывало, бабушка меня тащит за руку туда, а там уж очередь стоит. Дети каждый год приезжали на годину." . А несколько лет назад побывали на могиле, видимо, потомки Степана Макаровича Серякова, поминали его сообразно современному обычаю: "Приезжали на черной машине, поминали видно, водку хорошую привозили "Распутин" и оставили, чтоб и другие помянули. Так и до сих пор многие, как идут мимо - и помолятся" .

Традиция "поминальных дней", устраиваимых по родителям, была в купечестве широко распространена. В дни памяти своего достославного предка устраивал "поминальные столы" Николай Бугров. К щедро уставленным столам на площади Городца устремлялись нуждающиеся, чтобы получить кроме угощения и серебряные гривенники .

Наиболее популярным образом в среде как старообрядцев, так и людей иной конфессиональной принадлежности в Нижегородской области был и остается Николай Александрович Бугров /1837-1911/ - последний представитель династии купцов-старообрядцев Бугровых. Примечательно, что в преданиях сливаются в едином образе “Бугрова” черты характера и поступки представителей трех поколений рода - деда, отца, внука - образуя некое родовое понятие и формируя собирательный образ, лишенный личного имени, поскольку для рассказчика оно не является существенной деталью. Образ купца Бугрова наделяется типичными чертами смекалистого героя русской бытовой сказки. Яркое свидетельство тому - рассказ “Как купец Бугров в работники нанимал”.

"При найме на работу купец Бугров любил проверять новичков, и в зависимости от их смекалки и расторопности платил всем по-разному. Вот едет однажды обоз с хлебом через их село. Он посылает работника:

Тот бежит сломя голову. Узнал. Прибегает, говорит купцу: обоз едет туда-то.

А что он везет? - спрашивает Бугров.

Я не узнал, сейчас догоню, спрошу.

Опять бежит за обозом, узнает, прибегает и докладывает:

Обоз везет рожь.

Почем они продают?

Я не узнал, сейчас побегу.

Ладно, теперь не догонишь, - говорит Бугров.

В следующий раз снова едет обоз. Бугров посылает уже другого работника:

Сходи, узнай, куда едет обоз.

Тот догнал обоз, узнал, сказывает Бугрову:

Обоз едет туда-то.

Что везет? - спрашивает купец.

Пшеницу.

Почем продает?

По столько-то.

Вот, молодец, - говорит Бугров и назначает ему цену выше, чем первому работнику.

Тот спрашивает:

Почему вы платите другому больше, а мне меньше?

Бугров отвечает:

Ты за одним делом ходил три раза, а он узнал все за один раз " .

Жизнь Бугрова простраивается народным сознанием от начала и до конца, “пробелы” в биографии дополняются легендами. Народная память объясняет источник бугровских капиталов, базируясь на легендах о разбойнике, разбогатевшем нечестным путем и покаявшемся. Сознание рядового обывателя не находило возможностей для накопления богатств правильным и честным путем, руководствуясь простым утверждением: "Ежели я живу честно и при этом ничего не имею, то раз он богат и приумножает свои богатства, значит, ворует." Слухи о происхождении семейных капиталов ходили в народе и при жизни Бугрова, ходят и по сей день.

Старожилы с.Филипповского рассказывали, что Бугров возглавлял шайку, которая грабила обозы с товаром. Убив своих товарищей, он присвоил всю добычу, от которой произошли его богатства. В основе этого предания - реальные черты деда Петра Егоровича, родоначальника династии, который в действительности разбойником не был, а был крестьянином д.Попово Семеновского уезда, но склонность к рискованным предприятиям имел и разбогател стремительно, проявив смекалку и предприимчивость при поправке оползня под Кремлем .

Сын, Александр Петрович Бугров умножал капиталы, не упуская возможности словчить. Его имя значилось среди скупщиков краденой соли в долгом процессе - "соляном деле Ведереевского" 1864-65гг. В распространявшейся тогда рукописной сатирической "поэме" были строки:

Коль поймают всех воров,

Не избегнет и Бугров...

Дабы заслужить прощение и избегнуть ответственности по этому делу, А.Бугров предложил снабжать в течении десяти лет мукой городские приюты по убыточным для себя ценам. Его расчет на то, что властям будет невыгодно лишиться такого благотворителя, был верен .

В народе говорят: "Не пойман - не вор"; что нисколько не мешает народной фантазии создавать вокруг любой выдающейся фигуры все новые и новые слухи. А уж коли пойман... Психологически точно объяснял подобную тенденцию А.М. Горький: "Мой дед сказывал мне, что отец Бугрова [Александр Петрович] "разжился" фабрикацией фальшивых денег, но дед обо всех крупных купцах города говорил как о фальшивомонетчиках, грабителях и убийцах. Это не мешало ему относиться к ним с уважением и даже с восторгом. Из его эпических повестей можно было сделать такой вывод: если преступление не удалось - тогда это преступление, достойное кары; если же оно ловко скрыто - это удача, достойная похвалы." .

Благотворительность внука, раздававшего щедрые милостыни, подкрепляла фольклорный стереотип о неправедности нажитого богатства и объясняла благодеяния потребностью покаяться: “Уж не грехи ли замаливал?”

В деревнях Нижегородской области охотно рассказывают о грехах Бугрова, в частности - о склонности его к прелюбодеянию, и как свидетельство его щедрых подарков бывшим возлюбленным, показывают домишки в три оконца, которые в Городце называют “дом ха-ха”, а на Сейме указывают целую улицу подобных строений.

По версии миссионеров православной церкви, бугровские подарки должны были служить "распространению раскола": "Бугров с Блиновыми фанатично воспитанных в духе раскола в Малиновских скитах девушек выдают в Городец в замужество, награждая приличным приданым от 1000 до 15000 руб. смотря по состоянию жениха" . Иными словами, Бугров всеми доступными способами приумножал количество единоверцев.

Впрочем, народное сознание тут же и оправдывает этот грех Бугрова, объясняя это его несложившейся семейной жизнью. Более того, родовое крестьянское сознание не могло примириться со смертью его троих детей и наделило его незаконным сыном: “А жен у Бугрова не бывало, наложницы только были. И детей не было. Один только незаконный был, Севериан, попросту Еверя. Дом Евери и посейчас стоит, там коммунхоз.” Мифологизированный образ купца-старообрядца, выходца из крестьян, оказывается настолько близким, что его приобщают и к крестьянским страданиям послереволюционных годов - “детей Евери и всю семью расстреляли” .

Впрочем, в Нижегородском архиве хранится "Дело... о расследовании семейного положения крестьянина Анохина, незаконнорожденного сына Н.А.Бугрова": многие непрочь были взыскать с богатейшего купца хоть малую толику. Дело свидетельствует о том, что Н.А.Бугров действительно имел незаконнорожденного сына, Дмитрия Андрияновича Анохина, которого не признавал и всячески старался унизить, назначая на самые ничтожные должности "по торговой части". Дед Анохина, Александр Петрович Бугров, напротив, к внуку благоволил и, видимо, сулил ему долю от своих капиталов .

Слухи о нюансах личной жизни купца Бугрова прижились не только в народной памяти, но и были зафиксированы виднейшими литераторами и публицистами того времени. В.А.Гиляровский указывает как нижегородские, так и московские источники подобных сведений . Такая человеческая слабость легендарного купца делает образ его ближе и понятнее русскому сердцу.

Конфессиональная принадлежность нижегородского купечества особым образом отражалась на его отношении к богатству и к ближним, накладывая отпечаток на специфику благотворительности. Христианское учение о любви к ближнему и помощи нуждающимся в среде старообрядцев закрепилось и сохранилось наиболее прочно по ряду причин. Необходимость выживания в идеологически чуждой, даже враждебной, среде вынудила старообрядцев мыслить интересами всей общины. Отсюда - такая пристальная забота о благосостоянии своих единоверцев. Проявлялась она и во взаимовыручке, и в защите общих интересов старообрядцев на уровне всего государства. Достаточно изолированное в ХVIII-ХIХ вв. и гонимое властями сообщество старообрядцев наиболее последовательно и педантично придерживалось выработанных в древности норм христианской этики, норм личной и общественной жизни. Каждый шаг и поступок в старообрядческой среде и теперь стремятся выверить по Писанию и Преданию, обращаясь к словам Златоуста, аввы Дорофея, статьям Кормчей книги. Выдержки из "древлепечатных" книг до сих пор являются весомым аргументом при решении вопросов о втором браке, о воинской службе, о получении пенсии, об отношении к иностранцам, и даже - о гласности, как общенациональной реалии последних лет ("Тайну цареву хранить следует" - цитируют старообрядцы по поводу рассуждений в прессе о личных делах Президента) .Строгий уклад семейной и общественной жизни требует от старообрядца трезвого и критического взгляда на мир, следования нормам морали и принятым правилам - не пить, не курить, не предаваться блуду, посвящать себя воспитанию детей и заботе о них. Соблюдение строгих норм, с одной стороны, и необходимость противостоять давлению со стороны властей и официальной церкви, с другой, сформировали на протяжении столетий особый характер старообрядца - трезвого, грамотного, предприимчивого, ответственного перед близкими и Богом. Это позволило купцам- старообрядцам на рубеже ХIХ-ХХ вв. войти в экономическую элиту России и реализовать свои материальные и духовные потребности во благо себе и обществу.

Нижегородские купцы-старообрядцы, проявившие себя в шедрых подаяниях на благо города, на нужды единоверцев и неимущих, напоминают о себе памятниками архитектуры, коллекциями книг и икон, и, что особенно примечательно, живут в передающихся из поколения в поколение народных преданиях и легендах. Наши представления о мотивах, способах и результатах купеческой благотворительности пока приблизительны и фрагментарны, так как до самого последнего времени это явление почти не изучалось; еще предстоит понять, насколько значителен вклад в русскую экономическую жизнь и культуру старообрядческого купечества, промышленного и финансового капитала, меценатства.

ПРИМЕЧАНИЯ

Бурышкин П.А. Москва купеческая. М., 1991. С.113.

См., например: Боханов А. Коллекционеры и меценаты в России. М., 1989; Поздеева И. Русское старообрядчество и Москва в начале ХХ века // Мир старообрядчества. Вып. 2. М., 1995.

Институт рукописной и старопечатной книги (далее - ИРиСК). Архив А.Н.Путиной. № 77-146.

Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993. С.42.

Филатов Н.Ф. Нижний Новгород. Архитектура XIV- начала ХХ в. Н.Н., 1994; Филатов Н.Ф. Города и посады Нижегородского Поволжья в XVII веке: История. Архитектура. Горький, 1989.

Материалы по истории раскола за первое время его существования. Под ред. Н.И.Субботина. М., 1847. Т.1. С.198-201, 256-258.

Мельников П.И. Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии // Сборник НГУАК. Н.Новгород, 1911. Т.IX. С.56-57.

Шарун Н.И. По залам художественного музея. Горький, 1985. С.4.

Адрианов Ю., Шамшурин В. Старый Нижний. Н.Н.,1994. С. 178.

Смирнова Л.М. Нижний Новгород до и после. Н.Новгород, 1996. С. 1299.

Государственный архив Нижегородской области (далее - ГАНО), ф.2, оп.6, 1887г., д.1101.

Смирнов Д. Картинки нижегородского быта ХIХ, Горький, 1948. С. 166.

ГАНО, ф.2, оп.6, 1891 г., д. 1424.

ГАНО, ф.570, оп.559, 1888 г., д.21.

ГАНО ф. 570, оп. 559, 1894г., д. 23.

ГАНО, ф.2, оп.6, 1893 г., д. 1802; ф. 570, оп.559, 1894 г., д.23.

ГАНО, ф.2, оп.6, 1904 г., д. 2644.

Агафонова И.С. и др. Малиновский старообрядческий скит и проблема его сохранения как историко-культурного комплекса. //Памятники истории и архитектуры Европейской России, Н.Н.,1995. С. 208-216.

ГАНО, ф.3074, оп. 1, д.262.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1995 г.

Смирнова Л.М. Нижний Новгород до и после. Н.Н., 1996. С.238.

ГАНО, ф.2, оп.6, 1883г., д.999.

ГАНО, ф.570, оп.559,1888 г., д. 21.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1996г.

Милотворский И.А. История заселения Семеновского уезда и города Семенова (1855-1937), рукопись (хранится в историко-художественном музее г.Семенов Нижегородской обл.). С.152.

ГАНО. ф.2, оп.6, 1891 г., д.1447.

ГАНО, ф.2, оп.6, 1892 г., д.1646.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1996 г.

ГАНО, ф.1, оп.1, д.170, л.19а. Следует уточнить, что это были не вновь возникшие, а легализованные местными властями старые общины.

Цит. по: Адрианов Ю.А., Шамшурин В.А. Старый Нижний: Историко-литературные очерки. Н.Новгород, 1994. С.193-194.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1996 г.

Елпатьевский С.Я. Воспоминания за 50 лет. Л., 1929. С.217-218.

Горячев А.Я., Горячев В.А. Старообрядцы Городца - хранители русской книжной культуры// Мир старообрядчества. Вып.1. М.; Спб., 1992. С. 63.

Балакин П.П. О нижегородской школе иконописи// Записки краеведов. Н.Новгород, 1991. С.198.

Галай Ю. Хранить истории следы. Горький, 1989. С. 28-30.

Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им.В.И.Ленина. Указатель. Т.1. Вып.2. С.33, 183.

Книги кириллической печати XVI-XVII веков в фондах Нижегородской областной библиотеки. Н.Новгород, 1992. № 181, №171, № 175.

Собрание ИРиСК. № 49.

Книги кириллической печати XVI-XVII веков в фондах Нижегородской областной библиотеки. № 95.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1992 г.

Бурышкин П.А. Москва купеческая. М., 1991. С.25.

ГАНО, ф.570, оп.559, 1889 г., д.12а; ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1995 г.

Прилуцкий Ю.В. В захолустьях (Путевые впечатления) // Полн. собр. соч. Т.1. Семенов, 1917. С.118; ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1993, 1994 г.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1993 г.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1996 г.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1996 г.

Адрианов Ю., Шамшурин В. Старый Нижний, Н.Н.,1994. С. 178

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1995 г.

Смирнов Д. Картинки нижегородского быта XIX века. Горький, 1948. С. 132.

Смирнов Д. Картинки нижегородского быта XIX века. Горький, 1948. С.126.

Цит. по: Андрианов Ю., Шамшурин В. Старый Нижний, Н.Н.,1994. С. 177.

ГАНО, ф.570, оп.559, 1894, д.23.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1993, 1995 г.

ГАНО, ф.2, оп.6, 1878 г., д. 929.

Гиляровский В.А. "Нижегородское обалдение" // Собр.соч. в 4-х тт. Т.3, М., 1967. С.221-223.

ИРиСК. Экспедиционные материалы. 1993, 1996 гг.

Институт рукописной и старопечатной книги

Исследование проведено при поддержке РГНФ

(Традиционная культура. М., 2001. № 3)

http://irisk.vvnb.ru/Blago.htm

Русская Цивилизация

При войнах, революциях религиозный фактор играет исключительную роль, потому что религиозная мотивация пронизывает самые глубины души человеческой. И, чем пристрастнее ее последователи в своих убеждениях, тем кровавее последствия. Революции в России в 1905-м, 1917 годах не стали исключением. Какое же имеют отношение к революциям и убийству России православные старообрядцы? Не громко ли сказано?

Первые мои знакомства со старообрядцами и с их святынями произвели на меня положительные, неизгладимые впечатления: набожность, строгость, аскетизм, многочасовые богослужения, смиренные поклоны, притягательная старина, трудолюбие, скрупулезность, аккуратность, некая мистичность. Надеюсь, что к большинству современных старообрядцев всё это и относится. Но каково было положение старообрядцев в период 1905 - 1917 гг. и в чем выражалось их участие в революциях?

Современные старообрядческие епископы

Оказывается, участие было самое что ни на есть прямое. О старообрядцах, о единоверцах — тех, которые присоединились к Русской Православной Церкви, — речь в статье идти не будет. Вам придется по-новому посмотреть на нашу историю, поэтому репродукции и картины я буду подписывать от лица старообрядцев.

Что собою представлял старообрядческий социум в Российской Империи?

О них однозначно можно сказать, что это была религия купечества.

В дореволюционной России наиболее богатыми и предприимчивыми людьми являлись старообрядцы. Будучи притесняемыми и гонимыми властями несколько столетий, имея крепкий общинный уклад, высокую нравственность и аскетизм, они создали свою, внутреннюю финансовую религиозно-коллективную империю. Оптимальным инструментом, позволяющим им максимально концентрировать как экономические, так и духовные ресурсы, стала знаменитая русская община; общинно-коллективистские (а не частнособственнические) отношения служили тем фундаментом, на котором строилась социальная жизнь старообрядцев.

На рубеже XX века в России существовали только три финансово состоятельные группы людей: старообрядцы (купцы и промышленники), иностранные бизнесмены и дворяне-помещики. Вдумайтесь, на долю старообрядцев приходилось более 60% всех частных капиталов Империи! А это значит, что финансово они влияли на всю экономику и политическую палитру страны. При этом численность самих старообрядцев всех существующих на то время толков, по разным подсчетам, составляла не более 2% от общего числа населения и 10-15% от численности русских в Империи.

Старообрядцы не являлись монолитным религиозным образованием, они делились на две группы: «поповцев» и «беспоповцев». Уже сами эти названия говорят о существовании или отсутствии в этих группах духовенства. Кроме того, внутри групп также происходили разделения и создавались различные толки, которые переплетались с разными сектами. За прошедшие века таких толков, с ужасными извращениями Евангельских истин, возникло не менее семидесяти.

Вероучение и отношение к обрядам внутри групп нередко были даже взаимоисключающие. Но всех староверов объединяла, на уровне вероучения и культа, лютая ненависть к Российской Православной Церкви и к властям, в частности, к дому Романовых, как к правителям антихриста. Для этой ненависти имелись объективные исторические причины - гонения за веру, социальное угнетение, запрет на проповедь и распространение своей религии. Под надуманными предлогами старообрядцев наказывали и отбирали у них имущество, отправляли в ссылку, закрывали и разрушали их храмы. Браки им разрешалось регистрировать (венчаться) только в храмах РПЦ, а это означало принудительное склонение в «веру антихриста».

Хозяйственно-управленческой модели, сформированной расколом, был брошен вызов в 50-е годы ХIХ века. Главный удар оказался направлен на купечество. Отныне попасть в купеческие гильдии могли только те, кто принадлежал к Синодальной Церкви (РПЦ) или единоверию; все русские купцы обязывались предоставить свидетельства об этом от православных священнослужителей. В случае отказа предприниматели переводились на временное гильдейское право сроком на один год. В результате всё староверческое купечество оказалось перед жёстким выбором: лишиться всего или поменять веру. Была альтернатива - вступить в единоверчество, сохраняя при этом старые обряды; большинство склонялось к последнему варианту.

В России тогда происходили старообрядческие бунты, которые позднее, во времена СССР, представляли как проявление классовой борьбы, умалчивая об их религиозной мотивации.

Лютой ненавистью ненавидели старообрядцы П.А. Столыпина за его реформаторскую деятельность, поэтому радовались его убийству. При всей успешности его реформ, новые цивилизационные вызовы урбанизации, такие как, например, переселение крестьян в Сибирь, разрушали устоявшийся общинный уклад старообрядцев. Кроме того, крестьяне-переселенцы составляли конкуренцию предприятиям и банкам старообрядцев тем, что из государственной казны им выплачивали ссуды и подъемные, выделяли бесплатные земельные участки и они успешно развивали свое хозяйство.

П.А. Столыпин держал на личном контроле вопрос о переводе старообрядцев — раскольников в единоверчество и достиг в этом успеха: подавляющая часть казаков — старообрядцев перешли в РПЦ или единоверие.

Убийство П.А. Столыпина

Но вот пришла долгожданная свобода - были приняты действенные меры «к устранению стеснений в области религии»: своим Указом от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» Государь Император Николай II уравнял права старообрядцев и православных христиан. С тех пор они перестали называться раскольниками. Это была вспышка процветания и развития старообрядцев вплоть до конца 20-х годов.

Организация старообрядцами революции 1905 года

В августе 1905 года в Нижнем Новгороде прошло закрытое «частное собрание старообрядцев», которое постановило, что дарованные старообрядцам свободы могут быть у них отняты. Было решено продолжить борьбу до появления в Государственной думе фракции старообрядцев с решающим голосом. Миллионер Рябушинский предложил создать для этого систему «разъездных пропагандистов».

Старообрядец миллионер Владимир Павлович Рябушинский подготавливал революционных агитаторов

Более 120 человек, финансируемые старообрядцами, разъехались по всем уголкам Российской империи с призывами к революции и социальной справедливости. Их главным лозунгом было: «Наступила свобода! Можно силой забирать землю у помещиков». В то же время, призывов об экспроприации фабрик и заводов, на 60% принадлежащих старообрядцам, конечно же, не звучало. Это объяснялось тем, что ими двигало вовсе не желание бороться за социальную справедливость, а то, что помещики являлись для них конкурентами. Имела значение и религиозная мотивация: ведь помещики и представители власти были православными, то есть, в глазах старообрядцев, еретиками — никонианами, новообрядцами — «слугами антихриста».

Почва для революции 1905 года подготавливалась старообрядцами давно. Так, в 1897 году в Замоскворечье ими были основаны «Пречистенские курсы», на которых всем желающим читали лекции о социализме и марксизме. К 1905 году на курсах обучалось уже 1500 человек. Естественно, эти профессиональные революционеры-агитаторы по вероисповеданию были раскольники — старообрядцы разного толка, недовольные «властью антихристовой». На курсах могло бы учиться и больше народа, но не позволяли размеры помещения. Впрочем, это оказалось делом поправимым. Знаменитый клан старообрядцев Морозовых внес 85 тысяч рублей на строительство трехэтажной марксистской школы, землю под которую выделила Городская дума в лице ее руководителя старообрядца Гучкова. На деньги того же старообрядца Саввы Морозова революционерами в 1905 году закупалось оружие.

Старообрядец купец Савва Морозов, на деньги которого закупалось оружие для братоубийства

Казалось бы, налицо противоречие: как глубоко верующие люди могли помогать противникам любой религии? Но на самом деле никакого противоречия не было! Старообрядцы боролись не с частной собственностью, а лишь с антихристовой, с их точки зрения, властью, используя марксистов в своих целях, тем самым взращивая зверя, который их же самих и пожрал.

Революция — дело доходное!

По стране прокатилась череда забастовок и бунтов. В качестве классического примера можно привести легендарный Ленский расстрел . Компанией «Лензолото» до начала беспорядков владели англичане, купцы-старообрядцы и барон Гинцбург. Акциями предприятия торговали на Лондонской, Парижской и Московской биржах. Протесты, начавшиеся после продажи в фабричном магазине гнилого мяса, закончились, как водится, народным бунтом. Затем последовали расстрел рабочих солдатами, массированная кампания в прессе, а также ряд гневных докладов в Думе, инициированные все теми же старообрядцами. Англичане были вынуждены уйти, акции же за копейки скупил старообрядец-миллионер Захарий Жданов, один из бывших владельцев «Лензолота», удачно продавший свой пакет акций незадолго до начала беспорядков. На сделке он выиграл 1,5 млн золотых рублей. Аналогичные, можно сказать рейдерские, захваты, проводимые с благой целью - лишить иностранцев права владения активами в Российской империи, — проходили повсеместно.

Февральская революция завершила дело, начатое в 1905 году: старообрядцы получили всю полноту власти. Более половины из 25 наиболее влиятельных купеческих родов Москвы были староверами: Авксентьевы, Бурышкины, Гучковы, Коноваловы, Морозовы, Прохоровы, Рябушинские, Солдатенковы, Третьяковы, Хлудовы. Власть в городе принадлежала старообрядцам. Они были гласными Московской городской думы, членами общественных комитетов, главенствовали на Московской бирже. Руководство крупнейшими оппозиционными буржуазными партиями — кадетов, октябристов и прогрессистов — осуществлялось все теми же людьми. Н.Д. Авксентьев, А.И. Гучков, А.И. Коновалов, С.Н. Третьяков заправляли и во Временном правительстве.

Старообрядческий социализм

Уже к началу XX века старообрядцы ввели на своих предприятиях высокие социальные стандарты: 9-часовой рабочий день, бесплатные общежития для рабочих, медицинские кабинеты, ясли-сад для детей, библиотеки. Для постройки собственных каменных домов выдавались беспроцентные ссуды. Собственная бесплатная больница была оборудована операционной, амбулаторией, аптекой и родильным домом. Имелись санаторий и богадельня для престарелых. Для молодежи существовали профтехучилища. Также назначалась пенсия в размере 25-50% от средней заработной платы. Так что высокие социальные стандарты в СССР были изобретением не коммунистов, а старообрядцев.

Неудивительно, что рабочие предприятий, которыми владели старообрядцы, во всем поддерживали своих хозяев. Во время баррикад, стачек, забастовок рабочим все равно оплачивали рабочий день. Баррикады во время революции 1905 года в Москве располагались по принадлежности к предприятиям старообрядцев. Баррикады Сокольнического и Рогожско-Симоновского районов находились в зоне влияния Преображенской и Рогожской старообрядческих общин. Крупные силы на революционную борьбу отрядили фабрика старообрядца Мамонтова и мебельная фабрика старообрядца Шмита. На Бутырском Валу стояли представители Рахмановской старообрядческой общины.

Стачки старообрядцы организовывали для борьбы с «антихристовой» властью

Купеческая элита решительно распрощалась со славянофильскими идеями о возможности развития на монархической основе. Купечество обратилось к радикальным элементам, которые концентрировались в кружках социал-демократов и социал-революционеров. Именно из такого кружка происходил Дмитрий Богров - убийца Столыпина. Это было предательство Святой Руси!

Начиная с 1905 года, по стране прокатилась волна убийств чиновников, губернаторов, глав городов. Революционеры делали свое дело - расшатывали страну.

Профессиональные революционеры и террористы были приняты на работу на предприятия промышленников-старообрядцев. В цехах их видели редко, а вот зарплату они получали исправно. Зарплата революционеров-слесарей колебалась от 80 до 150 рублей (достаточно крупные по тем временам деньги). Тех рабочих, кто возмущался, объявляли агентами полиции, прихвостнями царизма и увольняли, ведь предприятия были частными.

Старообрядческое пособничество террористам

Итак, исторические факты подтверждают, что в 1905 г. старообрядцы и их капитал принимали в революции самое активное участие.

Радость старообрядцев: Временное правительство и большевики 1917 года

Приход Временного правительства и отречение Царя с неистовым восторгом встретили все старообрядцы разного толка, особенно «древлеправославные поповцы».

Старообрядцы Егорьевска на своем собрании 17 апреля 1917 года приняли резолюцию, где отмечали, что «душевно радуются свержению мучительного гнета деспотической власти безответственного правительства, чуждого русскому духу — гнета, сковывавшего развитие духовных и материальных сил страны; радуются также и всем возвещенным свободам: слова, печати, личности».

В апреле 1917 года состоялся внеочередной съезд старообрядцев Белокриницкой иерархии. В его резолюции говорилось: «Полное отделение Церкви от государства и свобода религиозных групп, находящихся в России, послужат только ко благу, величию и процветанию свободной России».

Временное правительство объявило о намерении снять все ограничения с деятельности религиозных объединений. 14 июля 1917 года появилось соответствующее постановление «О свободе совести». Оно вызвало большую радость во всех старообрядческих согласиях; собрания общин и епархий выразили Временному правительству свою поддержку.

Осенью 1917 года Временное правительство пало, к власти пришли большевики, которые разогнали Учредительное собрание и установили диктатуру пролетариата.

Слово «большевик» очень нравилось старообрядцам. В общинном укладе старообрядцев существовала должность-положение «большак», что означало старший в семье, в доме, в сельской и в церковной общинах. Большаки решали важные общинные вопросы. Особенно большаки почитались у беспоповцев, у которых они играли роль религиозных лидеров, вместо священников. Трудно представить, что такое созвучие могло быть всего лишь совпадением, скорее всего, это была продуманная религиозная манипуляция закулисных революционеров.

Большевик-большак-старообрядец, художник Б. Кустодиев

Сейчас старообрядцы не хотят признавать свою ошибку - сознательное участие в кровавой революции, но именно на приход большевиков они возлагали свою надежду о новой эре Христа после правления «власти антихристовой».

Если посмотреть статистические данные о том, где в средней полосе России максимально поддержали большевиков, то это оказываются Владимирская (куда входил и г. Иваново), Костромская и Нижегородская губернии — края, в которых весьма густо селились как поповцы, так и беспоповцы разного толка.

Портреты немецких вождей большевиков вызывали у старообрядцев доверие — ведь у них были большие бороды! Для староверов это было важным. Красный цвет знамени ассоциировался с Красной Пасхой, и они вполне серьезно писали на революционных плакатах: «коммунистическая Пасха».

Участники революции имели религиозную мотивацию. Пасхальная открытка революционного периода.

Старообрядцы принимали самое активное участие в революции 1917 г. и поддерживали большевиков и лично Ленина. Обе стороны объединяла ненависть к дому Романовых. Достаточно посмотреть картины и плакаты революционной тематики, где действующими лицами являются бородатые мужики-старообрядцы: Владимира Серова «Ходоки у Ленина», Бориса Кустодиева «Большевик», его плакат «Заем свободы» и т.д.

Ходоки-старообрядцы у Ленина, художник В. Серов

Большую часть старообрядцев России составляли беспоповские толки. Беспоповцы пользовались в народе нравственным авторитетом. Пролетарские низы к концу XIX века приблизительно на 80% составляли старообрядцы-беспоповцы: возникавшие фабрики и заводы вбирали потоки староверов из Центра, с Поволжья и Урала, из северных районов. Каналы староверческих согласий (землячеств) выступали в роли своеобразных «кадровых служб». После революции 1917 г. именно из среды этих «сознательных рабочих» происходило рекрутирование новых народных партийных кадров, «ленинский призыв», «второе завоевание души рабочего класса» и т.д. Именно беспоповцы составили основу первого советского поколения управленцев, партработников и комиссаров.

Ленин и масоны, стоящие за ним, прекрасно знали религиозную подноготную России и манипулировали общественным сознанием, стравливая и убивая народ. Ленину нужны были те, кто ненавидел царизм и православие, и это были сектанты, старообрядцы.

Советская власть приглашала вернуться в страну всех, кто бежал от прежнего режима: «Рабоче-крестьянская революция сделала свое дело. Все те, кто боролся со старым миром, кто страдал от его тягот, сектанты и старообрядцы в их числе, — все должны быть участниками в творчестве новых форм жизни. И мы говорим сектантам и старообрядцам, где бы они ни жили на всей земле: добро пожаловать!»

Большак-большевик Бонч-Бруевич, он же старообрядец Семен Гвоздь личный друг Ленина

В 1921 году старообрядцы подписали с советской властью «Акт о лояльности». Характерным примером взаимодействия старообрядцев и революционеров может послужить судьба знаменитого большевика Бонч-Бруевича, личного друга Ленина. В конце 1890-х годов миллионер-старообрядец Прянишников помог Бонч-Бруевичу перебраться на Запад под псевдонимом Дядя Том. Одной из задач революционного агента стала переправка духоборов и молокан из России в Англию и США. В 1904 году неутомимый Дядя Том начал издавать за рубежом ряд журналов и периодическое издание «Рассвет», в котором выступал под псевдонимом Старообрядец Семен Гвоздь. Самое интересное, что сразу же после революции 1917 года Бонч-Бруевич активно помогал вернуться на родину многим сектантам, которым до этого помог покинуть пределы России, Ведь нужно было уничтожить православную Россию.

Казак-старообрядец, принявшие большевистские идеи

Старообрядческий красный террор

Но как все же могло так произойти, что у глубоко верующих людей, аскетов, ревнителей старины, желавших справедливости и правды, возникла такая ненависть, выразившаяся в человекоубийстве, разрушении и взрывах православных (не старообрядческих) храмов, сожжении икон, расстреле духовенства, доносах?

Старообрядцы и сектанты сформировали костяк советской власти. Поэтому весь комплекс антирелигиозных мер был заимствован ими у Синода Русской Православной Церкви, занимавшегося как раз борьбой с раскольниками, которая выражалась в разрушениях их храмов, лишении юридических прав и прав регистрации браков, доносы и казнях, ссылках, в том числе и на каторгу, и т.д. Но, кроме чувства мести, ими двигали еще и религиозные мотивы.

Все поповцы и беспоповцы считали официальную государственную Церковь лишенной благодати и служкой антихриста, так же, как и правящую Царскую династию. Поэтому ненависть к ним была на уровне вероучительных истин. Кратко коснусь некоторых из них.

Поругание «слуг» антихриста

Беспоповцы - это старообрядцы, отвергшие священников нового поставления, после реформ патриарха Никона. Они решили, что от последователей Никона нельзя принимать не только священства, но и крещения, поэтому всех приходящих к ним из новообрядческой церкви крестили заново. Таинства крещения и покаяния стали совершать простые миряне; проводили они и все церковные службы, кроме литургии. С течением времени у беспоповцев образовался особый чин наставников — миряне, избранные обществом для исполнения духовных служб и дел.

Древлеправославная поморская церковь - это течение беспоповцев. В ней Таинства крещения и исповеди также совершаются мирянами — духовными наставниками.

Аароновцы не признавали венчание, совершенное в православной церкви, требуя в этом случае развода или нового брака. Как и многие другие раскольники, они чурались паспортов, считая их «печатями антихриста».

Федосеевцы были убеждены в исторической испорченности Российского государства. Они верили, что наступило царство антихриста, отрицали моление за Царя на имя. Впоследствии учение федосеевцев восприняли поморцы. Во время Великой Отечественной войны федосеевцы проявили себя злостными коллаборационистами, сотрудничавшими с гитлеровской Германией.

Неплательщики отвергали богослужения, таинства и почитание святых. Они не совершали крестного знамения, не носили креста, не признавали постов. Молитвы им заменяли религиозные домашние беседы и чтения.

«Бегунами» называли тех, кто отвергал новое крещение, считал, что необходимо порвать все связи с обществом, уклониться от всех гражданских повинностей.

Самокрещенцы - старообрядцы крестили себя сами, без священников.

Средники , в отличие от других самокрещенцев, не признавали дни недели. По их мнению, когда во время Петра I перенесли празднование нового года с 1 сентября на 1 января, придворные ошиблись на 8 лет и передвинули дни недели. Таким образом, для них среда - это бывшее воскресенье.

Рябиновцы отказались молиться на иконы, где присутствовал кто-либо еще, кроме изображаемого образа. Они стали вырезать для молений восьмиконечные кресты из рябинового дерева без изображений и надписей. Кроме того, рябиновцы не признавали церковных таинств.

Дырники не почитали икон, молясь на дырки.

Пастухово согласие : его последователи осуждали пользование паспортами и деньгами с изображением императорского герба, которое они считали печатью антихриста. Новых сторонников своего учения перекрещивали.

Борьба с антихристовой «печатью»

Не́товское согласие (спасовцы): главная идея этого учения заключается в том, что в мире воцарился антихрист, благодать взята на небо, Церкви больше нет, таинства истреблены. Спасовцы произошли от стригольников, которые отвергали церковную иерархию. Последователи этого согласия делятся на староспасовцев и новоспасовцев, которые, в свою очередь, разделились на малоначальных и большеначальных.

А́ристовский толк: создан санкт-петербургским купцом Аристовым, который считал, что всякие отношения со светской властью, как, по его мнению, еретичествующей и служащей антихристу, незаконны. Вследствие этого истинный христианин должен избегать распоряжений власти и не относиться к ней ни в каком случае.

Некрещеные старообрядцы — самое радикальное направление старообрядчества, созданное в Васильсурском и Макарьевском уездах Нижегородской губернии. Его последователи дошли до того, что отрицали возможность осуществления таинства крещения даже мирянином (то есть беспоповским чином), поэтому представители этого согласия оставались вовсе без крещения, заменив его надеванием на новорожденного креста при чтении 50-го псалма.

Неокру́жники (противоокру́жники, раздо́рники) — часть приверженцев белокриницкого согласия (поповцев), не принявшая «Окружное послание Российских архипастырей Белокриницкой иерархии» 1862 года. Наибольшее возмущение у радикально настроенных членов белокриницкого согласия вызвали утверждения «Окружного послания» о том, что «господствующая ныне в России Церковь, равно и Греческая, верует не во иного Бога, но во единого с нами», что под именем «Иисус» Русская церковь исповедует того же «Исуса» и поэтому называющий «Иисуса» иным Богом, антихристом и т.п. есть богохульник. Противоокружники, напротив, утверждали, что в Русской и Греческой церквях царствует антихрист. Они настаивали на восьмиконечной форме креста и написании имени «Исус» на том основании, что Иисус Христос был рождён восемью годами позже Исуса. По своей сути, это было крайнее проявление беспоповского учения, проникшего в среду старообрядцев-поповцев, против которого и было направлено «Окружное послание».

Разрушение храмов «антихриста»

Итак, подведя итог вероучительных истин старообрядцев разных толков, можно прийти к выводу, что они были убеждены: ради воцарения эры свободы - эры Христа доносить на священников — еретиков никониан, расстреливать их, взрывать православные храмы и жечь иконы — святое и богоугодное дело, а не грех. И, чем больше будет уничтожено слуг антихриста, чем будет больше уничтожено-низвергнуто «печати антихриста» (царской символики), тем лучше!

Хочу оговориться, что, конечно, не все старообрядцы приняли большевистскую власть, но таких было меньшинство, это были, в основном, казаки-старобрядцы Сибири, Урала, Дальнего Востока, Дона, Терека. Для них именно власть большевиков и была властью антихриста.

Льготы от советской власти и дальнейшая судьба старообрядцев

За активное участие в деле революции старообрядцы имели некоторое временные льготы. Если красный террор сразу коснулся Русской Православной Церкви, начались расстрелы и разрушения ее храмов, то старообрядцы еще до конца 1920-х годов могли свободно открывать и строить свои храмы, иметь свои печатные издания. Но «медовый месяц» длился не долго, они также были уничтожены, как и РПЦ, хотя некоторые успели уехать. Миллионерам старообрядцам, которые были посмекалистей, советская власть разрешила вывести свои капиталы за рубеж.

В высшем руководстве СССР было много старообрядцев (по своему происхождению). Есть убедительные свидетельства того, что к ним относились Калинин, Ворошилов, Ногин, Шверник (настоящая фамилия - Шверников), Москвин, Ежов, Косарев, Постышев, Евдокимов, Зверев, Маленков, Булганин, Устинов, Суслов, Первухин, Громыко, Патоличев и многие другие. Немало героев Великой Отечественной войны также были из старообрядцев.

Пройдя через братоубийство, природа человека становится другой; вот и у многих староверов не осталось ничего от веры в Бога, одна только идеология. Бывшие старообрядцы стали строить советского человека, советское общество, советскую страну. Но при этом знаменитый советский ученый и фантаст, по происхождению старообрядец, Иван Ефремов описал в «Туманности Андромеды», «Часе быка» идеал высоконравственного советского человека. Эти идеальные представления, конечно же, черпались из христианства.

Интересные факты . Оказываться, Рим был прекрасно осведомлен о религиозной ситуации в России, у них были попытки на почве общей ненависти к РПЦ и дому Романовых заключить дружбу-унию со старообрядцами. Но, для старообрядцев иметь дело с бритобородыми еретиками это нонсенс. Но, тем не менее, римские папы выражали свою несказанную радость в связи братоубийственной революции, говорили: «железная метла Бога руками безбожников выметала православие с России для католической миссии в будущем».

Еще одна интересная тема раскрылась; внутрипартийные зачистки в руководстве СССР, когда расстреливали активных революционеров, так же имели религиозную идеологическую окраску. Это была борьба двух партий ленинцев-масонов и постправославных. Окончательную точку поставил в этом раздоре бывший семинарист товарищ И.В.Сталин, сказав: «Как Моисей вывел евреев из пустыни, так и я их выведу из аппарата компартии».

Нравственно-богословский вывод

Грехопадение — это первый раскол, это трагедия всего человечества, а далее в истории расколы, отступления от истин Божиих, приобретают разные извращенные формы.

Старообрядчество стремилось сохранить древнюю правдивую веру, древнее благочестие (аналогичные постулаты были у фарисеев, и в этом стремлении нет ничего плохого), но превратилось в те же самые фарисейство и законничество, которые и распяли Христа. История повторилась: «цедили комара», «сучок видели в чужом оке», а распяли Россию.

Христос у старообрядцев заменился на обряд Христа. Поэтому под благочестивой мотивацией появлялись бесчисленные толки, претендующие на истину в последней инстанции. Старообрядцы ненавидят друг друга лютой ненавистью (я имею в виду сторонников разных толков), ведь оказывается, что сородичи исказили веру. Господь еще в древности предупреждал о такой модели отношения к вере в Бога: «бойтесь фарисейской закваски».

По сути, старообрядцы волей или неволей стали соучастниками убийства России, стали ее палачами. Религиозные манипуляции как раз и были использованы в гражданской братоубийственной войне, и сами они оказались заложниками и жертвами этих манипуляций.

Сегодня Россия и Русская Православная Церковь вновь под разными предлогами начинают раскачивать, конечно же, с самыми благочестивыми намерениями. Это и та же борьба с антихристовыми печатями и кодами, с антихристовой властью, но при этом забывается самое главное - ценность единства Церкви Христовой. Технологии и модели религиозных манипуляций столетней дальности вновь были успешно применены в период современных цветных, майданных революций для стравливания людей друг с другом. Не пора ли делать выводы?

Сейчас нужно все же набраться смелости, нравственных сил, духовного мужества признать свои ошибки и просить прощения у Бога и России за свои преступления. Единственная возможность преодоления раскола для старообрядцев — это покаяние, возвращение в лоно Церкви Христовой. Такая форма, в виде единоверчества, весьма успешно существует, начиная с 1800 года.

Поместный собор Русской Православной Церкви Московского патриархата в 1971 году признал старые обряды равноблагодатными и снял те клятвы, которые были наложены на них. Но это было совершено де-юре, а де-факто с самого начала нашей господствующей Церкви она признавала святость древних обрядов. В 2000 году Синод РЗПЦ принес покаяние перед старообрядцами за причиненные им гонения.

Протоиерей Олег Трофимов, доктор богословия,
магистр религиоведения и философских наук