Советские женщины-военнопленные на немецких фото. Женщины-военнослужащие ркка в немецком плену Что делали фашисты с пленными

Взалкавшие крови. Зверства русских на территории Германии.

Мы принесем Правосудие на оружейной стали в проклятую землю большевистских выродков. Безнаказанность и торжество отбросов человечества продолжались десятилетиями, но История не знает преступлений, длившихся вечно. Чем дольше праздновал свою лже-победу совковый сброд, тем сильнее будет карающее Возмездие мира потомков цивилизованных наций - благородная миссия, вдохновляемая памятью каждого из нас.

Einsamer Krieger

Предисловие .
Все слова русских, в частности относительно Истории, нужно понимать прямо противоположно. Но мало кто из обладателей цивилизованной мысли, даже строя картину русского анти-мира, способен самостоятельно представить факты, ставшие известными вопреки многолетней вакханалии красной пропаганды.
Первый из следующих документов (thanks to GermanCross.com for English original material) представляет события 16-18 января 1945г. в г.Нойштеттин (Шецинек), захваченном I армией Жукова.
Показания даны Леонорой Гайер (Leonora Geier), урожденной Кавоа (р. 1925, Бразилия), перед тем, как вернуться в страну происхождения (составлен 06.10.1955). Свидетели: Bernhard Wassmann, Reiner Halhammer, Manfred Haer, Kyrill Wratilavo.
Документ был опубликован в Deutschland Journal (23.04.1965, выпуск 17), повторно в Der Freiwillige (июнь 1995).
Публикуется в переводе на русский суржик впервые.


Когда орки заполонили половину Европы...
«Утром 16 февраля русская дивизия вошла в лагерь RAD Вилмзее в г.Нойштеттин. Комиссар, хорошо говоривший по-Немецки, сообщил о роспуске лагеря и немедленном переводе нас, как расформированные единицы, в сборный лагерь. Поскольку я была из Бразилии, дружественной Союзникам, он доверил мне командование на транспорте, направлявшемся в Нойштеттин, на территорию кажется, литейного завода. Нас было около 500 девушек из RAD.

Комиссар был очень вежлив к нам и разместил нас в бывших бараках иностранцев на фабрике. Но 11 из нас не хватало выделенного места, я пошла доложить об этом. Он ответил, что это, в конце концов, временное размещение и предложил пройти в секретариат, если предыдущее место так тесно для меня, на что я согласилась. Он сразу же предупредил меня, чтобы я избегала любого контакта с другими, как участницами преступной армии. Мои протесты о неправомерности этого были пресечены угрозой расстрела.

Вдруг я услышала громкие крики, два красноармейца загнали пятерых девушек в помещение. Комиссар приказал им раздеться. Когда они отказались из стеснения, он приказал мне раздеть их, и всем нам следовать за ним. Мы прошли через двор к бывшей заводской кухне, которая была пуста, за исключением нескольких столов у окон. Бедные девушки дрожали от ужасного холода.

В большом, выложенным кафелем помещении нас ждали несколько русских, отпускавших должно быть, скабрезные комментарии - судя по тому, как они постоянно ржали. Комиссар приказал мне смотреть и учиться, как превращать расу господ в жалкие останки. Вошли 2 поляка, обнаженные до пояса, девушки закричали при их появлении. Они быстро схватили одну и бросили её спиной на край стола, так, что захрустели суставы. Я была почти в обмороке, увидев, как один из них, достав нож, на глазах остальных отрезал ей правую грудь. Выждав немного, он отрезал левую. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь кричал так исступленно, как эта девушка. После этих действий, он несколько раз воткнул нож в её гениталии, под радостные вопли русских.

Следующая жертва просила о пощаде, но тщетно. Ужасная пытка продолжалась для неё даже дольше, по-видимому, из-за весьма симпатичной внешности. Остальные 3 девушки пали ниц, взывая к своим матерям и моля о быстрой смерти, но их ждала та же участь. Последняя из них была почти ребенком, с едва развитыми грудями. Они буквально срывали мясо с её костей, пока не обнажились белые ребра.

Они рассекли тело одной из них вдоль и влили внутрь банку машинного масла, которое пытались поджечь. Русский выстрелил в гениталии другой из них, перед тем, как отрезали её груди. Раздался громкий вой одобрения, когда кто-то принес пилу из ящика с инструментами. Они отрывали пилой груди остальным, и скоро пол был залит кровью. Русские были в кровавом бешенстве.
Они приводили все новых жертв. Я наблюдала эти кошмарные действия будто через красный туман. Снова и снова я слышала ужасный крик, сопровождавший отрезание грудей, и громкий стон при раздирании гениталий.

Когда мои колени подкосились, меня усадили на стул. Комиссар всегда следил, наблюдаю ли я, если меня рвало, они приостанавливали свои пытки. Одну из девушек, казавшуюся немного старше остальных, которым было около 17, не раздели донага. Они облили её бюстгальтер машинным маслом, подожгли, и вогнали под крик в гениталии металлический прут, вышедший из пупка.

Во дворе снаружи, девушек забивали до смерти дубинками, после того, как самые красивые из них были отобраны для пыток. Воздух наполнился предсмертными женскими криками. Но по сравнению со случившимся здесь, забивание до смерти было почти гуманно.
Бойню прерывали несколько раз, чтобы вытереть кровь с пола и убрать трупы. Этим же вечером, меня охватила нервная лихорадка. Я не помню ничего до момента, когда я пришла в полевой госпиталь.

Немецкие войска временно освободили Нойштеттин, где находились мы. Как я узнала позже, около 2000 девушек из RAD и BDM и других лагерей поблизости были убиты в первые 3 дня русской оккупации.»

Намного позже, один из участников боевых действий в районе г. Нойштеттин дал собственные показания, изданные вместе с отчетом Леоноры Гайер в 1995г.
«Я прочел показания свидетеля, г-жи Леоноры Гайер. Сидетельства о зверствах, пережитых и описанных ей, на 100% верны. Это типичное отражение фантазий и лозунгов советской пропаганды с её главным идеологом Эренбургом. Это зверство было тактическим приемом, с целью принудить Немецкое население к массовому бегству из Восточных регионов, и было скорее правилом, нежели исключением, на всем их пути до Одера.

Я видел следующее.
Я был панцергренадером, обученным на самом современном Немецком танке тех дней «Пантера». Выживших членов экипажей собрали в г.Коттбус в резерве, где они оставались готовы к дальнейшим действиям. В середине января 1945 г., нас перевели во Франкфурт-на-Одере, разместив в здании школы. В одно утро нам выдали оружие пехотинцев: винтовки, фаустпатроны и пистолеты-пулеметы.

На следующий день нам приказали отправиться маршем в Нойштеттин. Мы проделали первые 95 километров или около того на грузовиках, после этого шли форсированным маршем по 140 километров в день. Мы должны были достичь группы танков, подготовленных для нас в лесу к западу от г.Нойштеттин. После двух дней и ночей на марше, около 10 экипажей вошли в лес прямо перед рассветом. Два танка были немедленно подготовлены к бою и охраняли подъездные дороги, в то время как наши утомленные товарищи немного отоспались. К полудню все танки, приблизительно 20, были готовы. Нашими приказами было восстановление линии фронта, и возвращение захваченных русскими городов и деревень. Мой взвод из 3-х танков атаковал предместье с железнодорожной станцией и открытым двором. После того, как мы уничтожили несколько противотанковых пушек, русские сдались.

Все больше и больше их выходило из домов. Их сгоняли на открытый двор и плотно сажали рядом. Затем случилось нечто неожиданное.
Несколько наших женщин, подбежав к русским, стали колоть их кухонными ножами и вилками. Мы отвечали за охрану пленных, я не мог допустить этого. Но никто не останавливался, пока я не выпустил очередь в воздух. Женщины, отступив, стали проклинать нас за защиту этих тварей. Они просили нас пройти в дома и посмотреть, что сделали русские.

Войдя внутрь, мы были совершенно поражены. Мы никогда не видели нечто настолько невообразимо чудовищное. Обнаженные трупы женщин лежали во многих комнатах. На их животах были вырезаны свастики, у некоторых вырваны внутренности, отрезаны груди, лица разбиты в распухшее месиво.

Растерзанные тела были привязаны к мебели за руки и ноги. У одной между ног торчала метла, у другой - щетка и т.д. Для меня, тогда молодого парня 24 лет, это было сокрушающее зрелище, за пределами понимания.

Женщины рассказали нам о произошедшем. Матери были вынуждены смотреть, как их дочерей, ещё детей и подростков, насиловали по 20 раз каждую, дочери же видели, как насилуют их матерей и даже бабушек. Пытавшиеся сопротивляться были замучены пытками. Пощады не было. Многие из женщин оказались не из местных, бежавшие сюда из дугих городов, спасаясь от русских.

Они также рассказали об участи девушек из RAD, лагерь которых был захвачен русскими. Когда началась бойня, несколько из них спрятались под бараками, бежали ночью и поведали нам все, что было им известно. Их было трое. Эти женщины и девушки частично видели то, о чем говорила Леонора Гайер.

Почти невозможно описать состояние женщин, освобожденных нами. Истощенные, с безумными, ничего не выражающими лицами. Некоторые уже не говорили, а повторяли одни и те же слова, беспорядочно бегая вокруг.

Увидев последствия этих чудовищных зверств, мы были страшно потрясены и решительно настроены сражаться. Мы знали, что война уже проиграна, но нашей обязанностью и священным долгом было сражаться до последнего патрона...»

Неммерсдорф, Нойштеттин, Берлин или Будапешт - разницы в 44-45 гг. не было. С одинаковой вероятностью, такое можно было увидеть на всем пути следования красного сброда насильников, убийц и мародеров от оккупированной ими повторно Украины. По мере продвижения большевистских орд на Запад, росла степень их красного бешенства, вызванная лишь одной причиной. Вырвавшись из своего загаженного стойла, русский скот увидел, что есть цивилизованный мир, отличный от привычной им вечной мерзости и не желающий добровольно уподобиться скоту. Коммунячьи вожди напрасно опасались за идеологическую защищенность своих рабов, питавших первородную ненависть ко всему человеческому. Антиселекция вечного совка оказалась саморегулирующимся процессом, пережившим его создателей.

Находились лишь единицы исключений, которых уже давно нет в живых и которые потом никогда не были рядом с ордой пьяных, раздирающих гармони и глотки каждое 9 мая ублюдков, потрясающих рабскими побрякушками, с нестройно подпевающей им интеллигенцией - шестерками (Рабичевым, Солженицыным и т.п. «стеснительными» подельниками красных). В то время, как с подачи кучки жалких прихвостней нео-большевиков на Западе появляются поползновения внедрить культ самоунижения и возвеличивания красного отребья, сами русские отродья убийц, насильников и грабителей заходятся восторженным брехом о собственной гордости за преступления своих предков-рабов, воспевая нео-советского диктатора, бахвалящегося стремлением к образу кровавого тирана Сталина. Впрочем, не менее, нежели простой русский емелька, вернувшийся с любой войны - своими «подвигами» и «трофеями» за бутылкой во дворе.

Ошибка многих, особенно современных деятелей от политики - разделение понятий «русский» и «большевик» en masse. Реальность добровольного воссоздания советского стойла 140 миллионами его населения, а также современных войн в Чечне и Грузии, где не было ни ненавистных многим «жидовских комиссаров», ни красных тряпок, показала обратное. Все тот же россиянский раб, пришедший на смену советскому, находит неизменное удовольствие в грабежах, мародерстве, пытках и убийстве мирных жителей. В изнасиловании девочек-подростков толпой пьяных ублюдков с автоматами. В уничтожении ВСЕГО, что отличается от русской грязи - естественной среды обитания результата большевистской антиселекции, der untermensch.

Мы принесем Правосудие на оружейной стали в проклятую землю большевистских выродков. Безнаказанность и торжество отбросов человечества продолжались десятилетиями, но История не знает преступлений, длившихся вечно. Чем дольше праздновал свою лже-победу совковый сброд, тем сильнее будет карающее Возмездие мира потомков цивилизованных наций - благородная миссия, вдохновляемая памятью каждого из нас.

Article, all English-Russian translations and compilation are made by Nicolas von Schatz, a.k.a Einsamer Krieger, for Free Speech of MFF.

Все мы можем согласиться, что во время Второй мировой войны нацисты делали ужасные вещи. Холокост, пожалуй, был самым известным их преступлением. Но в концентрационных лагерях происходили страшные и нечеловеческие вещи, о которых большинство людей не знали. Узники лагерей использовались в качестве подопытных в множестве экспериментов, которые были очень болезненными и обычно приводили к смерти.
Эксперименты со свёртыванием крови

Доктор Зигмунд Рашер проводил на заключённых эксперименты по свёртыванию крови в концлагере Дахау. Он создал препарат, Полигал, в состав которого входили свёкла и яблочный пектин. Он считал, что эти таблетки могли способствовать остановке кровотечений из боевых ран или во время хирургических операций.

Каждому подопытному давали по таблетке этого препарата и стреляли в шею или грудь для проверки его эффективности. Потом заключённым ампутировали конечности без анестезии. Доктор Рашер создал компанию по производству этих таблеток, на которой также работали заключённые.

Эксперименты с сульфаниламидными препаратами


В концлагере Равенсбрюк на узниках проверяли эффективность сульфонамидов (или сульфаниламидных препаратов). Подопытным делали надрезы на наружной стороне икр. Затем врачи втирали смесь бактерий в открытые раны и зашивали их. Для моделирования боевых ситуаций в раны также заносили осколки стекла.

Однако этот метод оказался слишком мягким по сравнению с условиями на фронтах. Для моделирования ран от огнестрельного оружия кровеносные сосуды перевязывали с обеих сторон для прекращения циркуляции крови. Затем заключённым давали сульфаниламидные препараты. Несмотря на достижения, сделанные в научной и фармацевтической сферах благодаря этим экспериментам, заключённые испытывали ужасную боль, которая приводила к тяжёлым травмам или даже смерти.

Эксперименты по замораживанию и гипотермии


Немецкие армии были плохо подготовлены к холоду, с которым они столкнулись на Восточном фронте и от которого умирали тысячи солдат. В результате доктор Зигмунд Рашер проводил в Биркенау, Аушвице и Дахау эксперименты для выяснения двух вещей: времени, требуемого для снижения температуры тела и смерти, и методов оживления замёрзших людей.

Обнажённых заключённых или помещали в бочку с ледяной водой, или выгоняли на улицу при минусовых температурах. Большинство жертв умирали. Те, кто только терял сознание, подвергались болезненным процедурам оживления. Для оживления подопытных помещали под лампы солнечного света, которые обжигали им кожу, заставляли совокупляться с женщинами, вводили внутрь кипяток или помещали в ванны с тёплой водой (что оказалось наиболее эффективным методом).

Эксперименты с зажигательными бомбами


В течение трёх месяцев в 1943 и 1944 годах на заключённых Бухенвальда проверяли эффективность фармацевтических препаратов от фосфорных ожогов, вызываемых зажигательными бомбами. Подопытных специально обжигали фосфорным составом из этих бомб, что было очень болезненной процедурой. Заключённые получали серьёзные травмы во время этих экспериментов.

Эксперименты с морской водой


На заключённых Дахау проводились эксперименты, связанные с поисками способов превращения морской воды в питьевую. Подопытные делились на четыре группы, члены которых обходились без воды, пили морскую воду, пили морскую воду, обработанную по методу Берка, и пили морскую воду без соли.

Подопытным давали еду и питье, назначенные для их группы. Заключённые, которые получали морскую воду того или иного вида, в конце концов, начинали страдать от сильной диареи, конвульсий, галлюцинаций, сходили с ума и со временем умирали.

Кроме того, подопытным делали пункционную биопсию печени или поясничные проколы для сбора данных. Эти процедуры были болезненными и в большинстве случаев заканчивались смертью.

Эксперименты с ядами

В Бухенвальде проводились эксперименты по действию ядов на людей. В 1943 году заключённым тайно вводили яды.

Одни умирали сами от отравленной еды. Других убивали ради вскрытия. Год спустя в заключённых стреляли начинёнными ядом пулями для ускорения сбора данных. Эти подопытные испытывали ужасные мучения.

Эксперименты со стерилизацией


В рамках истребления всех неарийцев нацистские врачи проводили эксперименты по массовой стерилизации на заключённых разных концлагерей в поисках наименее трудоёмкого и самого дешёвого метода стерилизации.

В одной серии экспериментов для блокирования фаллопиевых труб в репродуктивные органы женщин вводился химический раздражитель. Некоторые женщины умирали после этой процедуры. Других женщин убивали для проведения вскрытия.

В ряде других экспериментов заключённых подвергали сильному рентгеновскому облучению, которое приводило к серьёзным ожогам на животе, в паху и на ягодицах. Их также оставляли с неизлечимыми язвами. Некоторые подопытные умирали.

Эксперименты по регенерации костей, мышц и нервов и пересадке костей


Около года на заключённых Равенсбрюка проводились эксперименты по регенерации костей, мышц и нервов. Операции с нервами включали удаление сегментов нервов из нижних частей конечностей.

Эксперименты с костями включали ломание и вправление костей в нескольких местах на нижних конечностях. Переломам не давали зажить надлежащим образом, так как врачам нужно было изучать процесс заживления, а также тестировать различные методы заживления.

Врачи также удаляли у подопытных множество фрагментов большой берцовой кости для изучения регенерации костных тканей. Трансплантации костей включали пересадку фрагментов левой большой берцовой кости на правую и наоборот. Эти эксперименты причиняли заключённым невыносимую боль и наносили им тяжёлые травмы.

Эксперименты с сыпным тифом


С конца 1941 года до начала 1945 года врачи проводили эксперименты на узниках Бухенвальда и Нацвейлера в интересах немецких вооружённых сил. Они тестировали вакцины от сыпного тифа и других болезней.

Примерно 75% подопытных вкалывали пробные вакцины от сыпного тифа или другие химические вещества. Они вводились с вирусом. В результате более 90% из них умирали.

Оставшимся 25% подопытных вирус вводился без какой-либо предварительной защиты. Большинство из них не выживали. Врачи также проводили эксперименты, связанные с жёлтой лихорадкой, оспой, тифом и другими болезнями. Сотни заключённых умерли, и ещё больше узников в результате страдали от невыносимых болей.

Эксперименты с близнецами и генетические эксперименты


Целью Холокоста была ликвидация всех людей неарийского происхождения. Евреи, негры, латиноамериканцы, гомосексуалы и другие люди, которые не соответствовали определённым требованиям, должны были быть истреблены так, чтобы осталась только «высшая» арийская раса. Генетические эксперименты проводились для предоставления нацистской партии научных доказательств превосходства арийцев.

Доктора Йозефа Менгеле (также известного как «Ангел Смерти») сильно интересовали близнецы. Он отделял их от остальных узников при их поступлении в Аушвиц. Каждый день близнецы должны были сдавать кровь. Настоящая цель этой процедуры неизвестна.

Эксперименты с близнецами носили обширный характер. Их должны были тщательно обследовать и измерять каждый сантиметр их тела. После этого проводились сравнения для определения наследственных черт. Иногда врачи проводили массовые переливания крови из одного близнеца в другого.

Поскольку люди арийского происхождения в основном имели голубые глаза, для их создания проводились эксперименты с химическими каплями или инъекциями в радужную оболочку глаза. Эти процедуры были очень болезненными и приводили к заражениям и даже слепоте.

Инъекции и поясничные проколы делались без анестезии. Один близнец специально заражался болезнью, а другой – нет. Если один близнец умирал, другого близнеца убивали и изучали для сравнения.

Ампутации и удаления органов также проводились без анестезии. Большинство близнецов, которые попадали в концлагерь, умирали тем или иным способом, а их вскрытия были последними экспериментами.

Эксперименты с большими высотами


С марта по август 1942 года узники концлагеря Дахау использовались в качестве подопытных в экспериментах по проверке человеческой выносливости на больших высотах. Результаты этих экспериментов должны были помочь немецким воздушным силам.

Подопытных помещали в камеру с низким давлением, в которых создавались атмосферные условия на высотах до 21000 метров. Большинство подопытных погибали, а выжившие страдали от разных травм от пребывания на больших высотах.

Эксперименты с малярией


В течение трёх с лишним лет более 1000 узников Дахау использовались в серии экспериментов, связанных с поисками средств лечения малярии. Здоровые заключённые заражались москитами или экстрактами из этих москитов.

Заболевшие малярией заключённые потом лечились различными препаратами для проверки их действенности. Многие узники умирали. Выжившие заключённые сильно мучились и в основном становились инвалидами на всю оставшуюся жизнь.

О немецких медсестрах времен Второй мировой войны чаще всего упоминают в связи с жуткими, бесчеловечными экспериментами нацистских эскулапов. А между тем большинство германских девушек и женщин, прошедших медицинскую подготовку, спасали жизни немецких солдат и офицеров на Восточном фронте. Их обязанности ничем не отличались от того, чем занимались советские сестры милосердия по другую сторону линии огня.

Известный британский историк Уильямсон Гордон в своей книге «Женские вспомогательные службы Германии во Второй мировой войне» писал, что ни одна из частей вермахта официально не имела в своем штате медсестер, а все девушки, служившие в госпиталях на Восточном фронте, являлись представительницами немецкого Красного Креста.

По всей фашистской Германии активно велась пропаганда: юных особ агитировали отправляться в районы боевых действий, чтобы помогать раненым военнослужащим. К этому призывали плакаты, газеты, радиопередачи. Жителям Берлина или Мюнхена война преподносилась с пафосом, описывалась как героическое действо, поэтому некоторые девушки из идеалистических и романтических представлений уходили работать в прифронтовых госпиталях.

Другие немки попадали на Восточный фронт, поскольку были квалифицированными медсестрами. Красный Крест хоть и является общественной международной структурой с добровольным членством, но фашистское руководство жестко контролировало деятельность немецкого отделения данной организации.

На работе девушки обычно надевали накрахмаленные белые шапочки, а также белые передники с широкими наплечными лямками и карманами. В остальное время медсестры носили серые блузки, юбки, кители или шинели. На их одежде имелась эмблема Красного Креста.

«Я была очарована Гитлером»

В 2014 году Розмари Брониковски (фамилия по мужу), которой тогда было 92 года, в своем интервью призналась, что решила пойти в медсестры из юношеского идеализма, проникнувшись идеями национал-социализма: «Я была молода и как ребенок очарована им (Адольфом Гитлером - авт.)». Она поддалась фашистской агитации, несмотря на то, что старшие члены родной семьи возмущались политикой фюрера и не одобряли войну, понимая ее настоящую природу.

Однако открытая критика нацисткой идеологии была невозможна: «Если кто-то высказывался о том, что надо бы заканчивать войну, то его могли арестовать и убить. Каждый день по радио выступал с нацистскими речами Йозеф Геббельс , министр народного просвещения и пропаганды, и каждый человек должен был слушать его» (Розмари Брониковски).

Брониковски, как и многие представители ее поколения, осознала весь ужас войны позже, лично испытав тяготы и лишения. [С-BLOCK]

Розмари вспоминала, как медсестры очищали солдат от крови и грязи, им часто не хватало обезболивающих средств, а вот с продуктами проблем не было: и медсестры, и пациенты регулярно получали сахар, яйца и молоко.

Оказавшись на прифронтовой территории, девушки быстро избавлялись от иллюзий. Например, в 2010 году 90-летняя Аннете Шюкинг в своем интервью рассказывала, что слышала от раненных солдат вермахта о массовом геноциде евреев в оккупированных немцами республиках СССР. Девушка, добровольно записавшаяся в Красный Крест после окончания школы, в 1941 году оказалась в Житомирской области, где столкнулась с суровой действительностью, далекой от содержания агитационных плакатов.

Сколько их было?

В начале Второй мировой войны большинство немецких врачей были срочно призваны на военную службу. Молодые специалисты после получения дипломов сразу же направлялись в войска.

Согласно докладу ставки верховного командования вермахта от 6 июля 1942 года, на Восточном фронте сражались 184 немецкие дивизии, из которых 136 составляли пехотные воинские соединения, а 19 - танковые. Если добавить к ним 53 дивизии, укомплектованные представителями союзных нацистам стран (итальянцы, румыны, норвежцы, голландцы и другие), то получается внушительная цифра - 237 воинских соединений. [С-BLOCK]

Поскольку медицинская служба каждой дивизии была укомплектована 16 врачами, в соответствии с директивами фашистского командования, несложно подсчитать, что высший медперсонал только немецких частей составлял около 3 тысяч человек. А поскольку одному военно-полевому хирургу или другому медспециалисту требуется помощь 5-7 квалифицированных медсестер, как минимум, то можно сказать, что на Восточном фронте служили около 17-20 тысяч представительниц немецкого Красного Креста. Плюс сестры милосердия из стран Европы, союзных нацистам.

Железный крест за мужество

Работа в военно-полевом госпитале у линии фронта - большой риск для жизни. Никто не застрахован от ударов артиллерии и налетов авиации. Некоторые из медсестер получили высокие боевые награды за проявленное личное мужество. Например, Эльфриде Внук в 1942 году командование вручило Железный крест 2-го класса за то, что она не оставила раненых, продолжая ухаживать за ними даже во время налета советской авиации. Одна из бомб угодила в госпиталь, и девушка сама была серьезно травмирована. Впрочем, за всю войну она получила несколько боевых ранений. [С-BLOCK]

Графиня Мелитта Шенк фон Штауффенберг тоже служила медсестрой на Восточном фронте. Как и многие немки, она добровольно вступила в Красный Крест. За помощь раненым солдатам графиня была награждена Железным крестом 2-го класса.

Сестры милосердия, рискуя своими жизнями, под градом бомбежек спасали жизни военнослужащих вермахта. По сведениям британского писателя и историка Уильямсона Гордона, всего за 1941-1945 годы боевые награды получили около 20 немецких медсестер.

Санитары-мужчины

Пожалуй, главным отличием работы сотрудниц германского Красного Креста и их коллег с другой стороны фронта было то, что немкам гораздо реже приходилось вытаскивать раненых солдат с поля боя. Если у нас пострадавших бойцов за линию огня выносили медсестры или здоровые военнослужащие, оказавшиеся поблизости, то у немцев этой опасной работой занимались санитары-мужчины.

Медицинскую службу каждой фашистской дивизии, согласно штатному расписанию, помимо 16 врачей составляли еще 600 солдат, в чьи задачи не входило участие в боевых действиях. Они исполняли обязанности носильщиков, водителей, а также оказывали раненым первую неотложную помощь. Наскоро перебинтовав пострадавших, санитары доставляли их в госпитали. [С-BLOCK]

К каждой роте были прикомандированы десятки солдат медицинской службы. Они носили с собой сумки с бинтами и медикаментами, в их распоряжении имелись велосипеды, мотоциклы с колясками, автомобили.

Однако хваленый немецкий порядок часто разрушался в результате действий нашей армии, и девушкам из германского Красного Креста порой приходилось самим тащить на себе раненых с поля боя.

Немецкий врач Питер Бамм в своей книге «Невидимый флаг. Фронтовые будни на Восточном фронте» вспоминал, как однажды один из немецких госпиталей был на некоторое время захвачен русскими, а когда его отбили обратно, то с удивлением обнаружили, что бойцы Красной Армии не тронули раненых солдат. А вот всех докторов и медсестер забрали в плен.

Питер Бамм потом узнал, что его коллег спешно направили в советские госпитали, потому что обе стороны испытывали нехватку в квалифицированных специалистах, учитывая огромные боевые потери, которые несли и немцы, и русские.

Официальных сведений о судьбах сотрудниц германского Красного Креста, попавших в советский плен, практически нет. В тех или иных воспоминаниях мелькают истории о женщинах, вынужденных остаться в СССР после окончания войны и вышедших замуж за русских. [С-BLOCK]

Что касается многочисленных описаний зверских изнасилований и убийств немецких медсестер, учиненных военнослужащими Красной Армии после взятия Берлина, то в большинстве своем они были выдуманы пропагандистами из ФРГ, чтобы закрепить в западном общественном сознании образ русского варвара. Хотя, конечно, единичные случаи жестоких расправ над женщинами имели место: люди-то все разные.

Известно, что несколько немецких медсестер, захваченных в плен американцами в госпитале французского города Шербур, после завершения войны были переданы германским властям. Эта акция широко освещалась в газетах США как доказательство хорошего обращения с пленными женщинами.

как это было в конце войны

Как же вели себя немки при встрече с советскими войсками?

В донесении зам. начальника Главного Политического управления Красной Армии Шикина в ЦК ВКП(б) Г.Ф.Александрову от 30 апреля 1945 г. об отношении гражданского населения Берлина к личному составу войск Красной Армии говорилось:
«Как только наши части занимают тот или иной район города, жители начинают постепенно выходить на улицы, почти все они имеют на рукавах белые повязки. При встрече с нашими военнослужащими многие женщины поднимают руки вверх, плачут и трясутся от страха, но как только убеждаются в том, что бойцы и офицеры Красной Армии совсем не те, как им рисовала их фашистская пропаганда, этот страх быстро проходит, все больше и больше населения выходит на улицы и предлагает свои услуги, всячески стараясь подчеркнуть свое лояльное отношение к Красной Армии».

Наибольшее впечатление на победителей произвела покорность и расчетливость немок. В этой связи стоит привести рассказ минометчика Н.А.Орлова, потрясенного поведением немок в 1945 г.

«Никто в минбате не убивал гражданских немцев. Наш особист был «германофил». Если бы такое случилось, то реакция карательных органов на подобный эксцесс была бы быстрой. По поводу насилия над немецкими женщинами. Мне кажется, что некоторые, рассказывая о таком явлении, немного «сгущают краски». У меня на памяти пример другого рода. Зашли в какой-то немецкий город, разместились в домах. Появляется «фрау», лет 45-ти и спрашивает «гера коменданта». Привели ее к Марченко. Она заявляет, что является ответственной по кварталу, и собрала 20 немецких женщин для сексуального (!!!) обслуживания русских солдат. Марченко немецкий язык понимал, а стоявшему рядом со мной замполиту Долгобородову я перевел смысл сказанного немкой. Реакция наших офицеров была гневной и матерной. Немку прогнали, вместе с ее готовым к обслуживанию «отрядом». Вообще немецкая покорность нас ошеломила. Ждали от немцев партизанской войны, диверсий. Но для этой нации порядок - «Орднунг» - превыше всего. Если ты победитель - то они «на задних лапках», причем осознанно и не по принуждению. Вот такая психология...».

Аналогичный случай приводит в своих военных записках Давид Самойлов :

«В Арендсфельде, где мы только что расположились, явилась небольшая толпа женщин с детьми. Ими предводительствовала огромная усатая немка лет пятидесяти - фрау Фридрих. Она заявила, что является представительницей мирного населения и просит зарегистрировать оставшихся жителей. Мы ответили, что это можно будет сделать, как только появится комендатура.
- Это невозможно, - сказала фрау Фридрих. - Здесь женщины и дети. Их надо зарегистрировать.
Мирное население воплем и слезами подтвердило ее слова.
Не зная, как поступить, я предложил им занять подвал дома, где мы разместились. И они успокоенные спустились в подвал и стали там размещаться в ожидании властей.
- Герр комиссар, - благодушно сказала мне фрау Фридрих (я носил кожаную куртку). - Мы понимаем, что у солдат есть маленькие потребности. Они готовы, - продолжала фрау Фридрих, - выделить им нескольких женщин помоложе для…
Я не стал продолжать разговор с фрау Фридрих».

После общения с жительницами Берлина 2 мая 1945 г. Владимир Богомолов записал в дневнике:

«Входим в один из уцелевших домов. Все тихо, мертво. Стучим, просим открыть. Слышно, что в коридоре шепчутся, глухо и взволнованно переговариваются. Наконец дверь открывается. Сбившиеся в тесную группу женщины без возраста испуганно, низко и угодливо кланяются. Немецкие женщины нас боятся, им говорили, что советские солдаты, особенно азиаты, будут их насиловать и убивать... Страх и ненависть на их лицах. Но иногда кажется, что им нравится быть побежденными, - настолько предупредительно их поведение, так умильны их улыбки и сладки слова. В эти дни в ходу рассказы о том, как наш солдат зашел в немецкую квартиру, попросил напиться, а немка, едва его завидела, легла на диван и сняла трико».

«Все немки развратны. Они ничего не имеют против того, чтобы с ними спали», - такое мнение бытовало в советских войсках и подкреплялось не только многими наглядными примерами, но и их неприятными последствиями, которые вскоре обнаружили военные медики.
Директива Военного Совета 1-го Белорусского фронта № 00343/Ш от 15 апреля 1945 г. гласила: «За время пребывания войск на территории противника резко возросли случаи венерических заболеваний среди военнослужащих. Изучение причин такого положения показывает, что среди немцев широко распространены венерические заболевания. Немцы перед отступлением, а также сейчас, на занятой нами территории, стали на путь искусственного заражения сифилисом и триппером немецких женщин, с тем, чтобы создать крупные очаги для распространения венерических заболеваний среди военнослужащих Красной Армии».
Военный совет 47-й армии 26 апреля 1945 г. сообщал, что «...В марте месяце число венерических заболеваний среди военнослужащих возросло по сравнению с февралем с.г. в четыре раза. ... Женская часть населения Германии в обследованных районах поражена на 8-15%. Имеются случаи, когда противником специально оставляются больные венерическими болезнями женщины-немки для заражения военнослужащих».

Интересные дневниковые записи оставил австралийский военный корреспондент Осмар Уайт, который в 1944-1945 гг. находился в Европе в рядах 3-й американской армии под командой Джорджа Патона. Вот что он записал в Берлине в мае 1945 г., буквально через несколько дней после окончания штурма:
«Я прошелся по ночным кабаре, начав с «Фемины» возле Потсдаммерплатц. Был теплый и влажный вечер. В воздухе стоял запах канализации и гниющих трупов. Фасад «Фемины» был покрыт футуристическими картинками обнаженной натуры и объявлениями на четырех языках. Танцевальный зал и ресторан были заполнены русскими, британскими и американскими офицерами, сопровождавшими женщин (или охотящимися за ними). Бутылка вина стоила 25 долларов, гамбургер из конины и картошки - 10 долларов, пачка американских сигарет - умопомрачительные 20 долларов. Щеки берлинских женщин были нарумянены, а губы накрашены так, что казалось, что это Гитлер выиграл войну. Многие женщины были в шелковых чулках. Дама-хозяйка вечера открыла концерт на немецком, русском, английском и французском языках. Это спровоцировало колкость со стороны капитана русской артиллерии, сидевшего рядом со мной. Он наклонился ко мне и сказал на приличном английском: «Такой быстрый переход от национального к интернациональному! Бомбы RAF - отличные профессора, не так ли?».

Общее впечатление от европейских женщин, сложившееся у советских военнослужащих, - холеные и нарядные (в сравнении с измученными войной соотечественницами в полуголодном тылу, на освобожденных от оккупации землях, да и с одетыми в застиранные гимнастерки фронтовыми подругами), доступные, корыстные, распущенные либо трусливо покорные. Исключением стали югославки и болгарки.
Суровые и аскетичные югославские партизанки воспринимались как товарищи по оружию и считались неприкосновенными. А учитывая строгость нравов в югославской армии, «партизанские девушки, наверное, смотрели на ППЖ [походно-полевых жен], как на существа особенного, скверного сорта».

О болгарках Борис Слуцкий вспоминал так: «...После украинского благодушия, после румынского разврата суровая недоступность болгарских женщин поразила наших людей. Почти никто не хвастался победами. Это была единственная страна, где офицеров на гулянье сопровождали очень часто мужчины, почти никогда - женщины. Позже болгары гордились, когда им рассказывали, что русские собираются вернуться в Болгарию за невестами - единственными в мире, оставшимися чистыми и нетронутыми».

Но в остальных странах, через которые прошла армия победителей, женская часть населения не вызывала к себе уважения. «В Европе женщины сдались, изменили раньше всех… - писал Б.Слуцкий. - Меня всегда потрясала, сбивала с толку, дезориентировала легкость, позорная легкость любовных отношений. Порядочные женщины, безусловно, бескорыстные, походили на проституток - торопливой доступностью, стремлением избежать промежуточные этапы, неинтересом к мотивам, толкающим мужчину на сближение с ними.
Подобно людям, из всего лексикона любовной лирики узнавшим три похабных слова, они сводили все дело к нескольким телодвижениям, вызывая обиду и презрение у самых желторотых из наших офицеров… Сдерживающими побуждениями служили совсем не этика, а боязнь заразиться, страх перед оглаской, перед беременностью», - и добавлял, что в условиях завоевания «всеобщая развращенность покрыла и скрыла особенную женскую развращенность, сделала ее невидной и нестыдной».

Интересно, не правда ли?

Фашисты на протяжении оккупации территории СРСР постоянно прибегали к разнообразного рода пыткам. Все пытки были разрешены на государственном уровне. Закон также постоянно усиливал репрессии по отношению к представителям не арийской нации – пытки имели идеологическую основу.

Наиболее жестоким пыткам подвергались военнопленные и партизаны, а также женщины. Примером нечеловеческих пыток женщин фашистами, можно назвать действия, которые немцы применяли к пленной подпольщице Анеле Чулицкой.

Эту девушку фашисты каждое утро запирали в камере, где она подвергалась чудовищным побоям. Остальные пленные слышали ее крики, которые раздирали душу. Анель выносили уже, когда та потеряла сознание и бросали, словно мусор в общую камеру. Остальные пленные женщины пытались облегчить ее боль благодаря компрессам. Анель рассказывала пленным, что ее подвешивали к потолку, вырезали куски кожи и мышц, избивали, насиловали, ломали кости и вводили воду под кожу.

В конце концов, Анель Чулицкую убили, последний раз ее тело видели изуродованным практически до неузнаваемости, у нее были отрублены руки. Ее тело долгое время висело на одной из стен коридора, как напоминание и предупреждение.

Немцы прибегали к пыткам даже за пение в камерах. Так Тамару Русову избили за то, что та пела песни на русском языке.

Довольно таки часто к пыткам прибегали не только гестапо и военные. Пленных женщин пытали также и немецкие женщины. Есть сведенья, в которых говорится о Тане и Ольге Карпинскими, которых изуродовала до неузнаваемости некая фрау Босс.

Фашистские пытки были разнообразные, и каждая из них была бесчеловечней другой. Часто женщинам не давали спать несколькими сутками, даже неделей. Лишали их воды, женщины страдали от обезвоживания, а немцы заставляли их пить очень соленую воду.

Женщины очень часто были в подполье, а борьба против подобных действий сильно наказывалась со стороны фашистов. Подполье всегда пытались подавить как можно быстрее и ради этого прибегали к таким жестоким мерам. Также женщины работали в тылу у немцев, добывали различные сведенья.

В основном пытки проводили солдаты гестапо (полиция Третьего Рейха), а также солдаты СС (элитные бойцы, подчиняющиеся лично Адольфу Гитлеру). Кроме того к пытками прибегали так называемые«полицаи» – коллаборационисты, которые контролировали порядок в поселениях.

Женщины страдали больше чем мужчины, так как поддавались постоянным сексуальным домогательствам и многочисленным изнасилованиям. Нередко изнасилования были групповыми. После подобных издевательств девушек зачастую убивали, чтобы не оставлять следов. Кроме этого их травили газом, заставляли хоронить трупы.

Как вывод, можно сказать, что фашистские пытки касались не только военнопленных и мужчин в целом. Наиболее жестокими фашисты были именно к женщинам. Многие солдаты нацистской Германии часто насиловали женское население оккупированных территорий. Солдаты искали способа «развлечься». Кроме того никто не мог мешать нацистам делать это.