Дети и внуки маяковского их судьба. Умерла американская дочь маяковского. О генетической памяти

23.03.2022

Елена (или Хелен Патрисия) при рождении не получила фамилию своего биологического отца. На тот момент Элли рассталась со своим супругом, благодаря которому она и стала Джонс. В документах новорожденной с разрешения бывшего мужа она также указала именно его фамилию. Примечательно, что новость о том, что ее настоящий родитель - советский поэт, Хелен узнала только в 6 лет.

Сам Маяковский хотел навестить Элли и дочь и даже писал им обеим трогательные письма. «Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап…» - так посредством почты обращался к ним Владимир Владимирович. Между тем поездка в Америку так и не состоялась.

Маяковский встречался со своей дочерью только однажды. Это было во Франции, в городе Ницце. Как раз там Элли с дочерью и отдыхали, когда поэт, получив визу, прибыл в Париж. Оттуда он добрался до Ниццы. Тогда Елене едва исполнилось 3 года. А через несколько месяцев Маяковский покончил с собой.

К юбилею поэта Владимира Маяковского реконструкция музея его имени в Лубянском проезде не закончилась, поэтому празднование 125-летия проходит на других площадках. Одна из них — мемориальная «Квартира на Большой Пресне», одна из немногих сохранившихся квартир, которые семья Маяковских снимала в Москве.

В этой квартире на улице Красная Пресня Маяковские жили недолго, всего два года: с 1913 по 1915. В восьмидесятые она стала филиалом Музея Маяковского, здесь проходили тематические экспозиции, а потом это место превратилось в книгохранилище и на долгое время выпало из выставочного пространства. Новая жизнь «Квартиры на Большой Пресне» начинается с выставки «Дочка».

О детях Маяковского долгое время ничего не было известно даже самым дотошным исследователям жизни поэта. Только в начале девяностых заявила о себе американка Патриция Томпсон : по ее данным, она была дочерью Маяковского и эмигрантки из СССР Элли Джонс (урожденной Елизаветы Зиберт ). Семья долгое время скрывала этот факт, Патриция была записана дочерью бывшего мужа Джонс. Но известно, что в 1928 году Маяковский встречался в Ницце с Элли и ее двухлетней дочерью.

Патриция Томпсон. 2003 г. Фото: РИА Новости / Дмитрий Коробейников

Патриция Томпсон всю жизнь активно собирала различные материалы, связанные с Маяковским, участвовала в праздновании столетия со дня рождения поэта в 1993 году. Она скончалась в возрасте 90 лет в 2016 году, завещав своему сыну Роджеру развеять часть ее праха над могилой Маяковского на Новодевичьем кладбище в Москве. Он пока не смог выполнить волю матери, но твердо намерен сделать это.

Роджер, внук

Роджеру Томпсону сейчас 63 года, он юрист по авторскому праву. По его словам, ему никогда не говорили, что он внук известного русского поэта.

«Мне было лет пять, когда я узнал, что Маяковский не был женат на моей бабушке, — ответил он на вопрос «АиФ». — Но это была не та тема, которую взрослые обсуждали бы с маленьким мальчиком. Они обсуждали Маяковского очень тихо, а я, конечно, старался подслушивать. Когда подрос, я уже знал, кто такой Маяковский и кем я ему прихожусь. Его имя постоянно упоминалось в нашей семье, так что я просто это знал. Это просто было частью моей личности».

В Россию Роджер Томпсон приезжал несколько раз: сначала с матерью, а потом и сам. Он жалеет, что работа не позволяет уделять «вопросу Маяковского» больше времени, но обещает разобрать огромный архив, оставленный Патрицией Томпсон, и подготовить к печати ее книгу «Дочка». Себя он воспринимает русским американцем.

«По отцовской линии моим предком был Роджер Шерман , один из отцов-основателей США. Он участвовал в написании Декларации независимости и подписании Конституции. Меня назвали в его честь. Так что я чувствую сильную связь с американской историей. Но и с российской историей — тоже. И с революциями в обеих странах. У меня со всех сторон в предках сплошные революционеры и бунтари», — рассказывает он.

ДНК Маяковского

Сыном Маяковского также считается скульптор Глеб-Никита Лавинский (1921-1986). О его родстве с великим поэтом стало известно в 2013 году, после выхода документального фильма «Третий лишний».

Генетическая экспертиза потомков Маяковского никогда не проводилась, как рассказал «АиФ» директор музея поэта Алексей Лобов.

«Патриция Томпсон отказывалась проходить тест ДНК: она опасалась, что неправильная экспертиза разрушит весь ее мир. Роджер готов участвовать в анализе ДНК, если найдутся материалы для сравнения», — сказал он.

Проблемой является как раз отсутствие генетического материала. Существующие фрагменты ДНК поэта (это кровь на его одежде, в которой он умер) не подходят для анализа. Не осталось наследников и у сестер Маяковского, а если сравнивать с дальними родственниками, то погрешность экспертизы будет очень высокая.

«Про родство Роджера Томпсона мы заявляем достаточно уверенно, потому что у нас есть большое количество документальных доказательств, — говорит Лобов. — А вот, например, госпожа Лавинская говорит, что она внучка Маяковского, не имея на руках никаких документов».

Елизавета Лавинская, московский скульптор, внучка поэта Владимира Маяковского, на фоне портрета ее деда. 1996 г. Фото: РИА Новости / Олег Ласточкин

Хелен Патрисия Томпсон родилась 16 июня 1926-го, в Нью-Йорке (New York City). Ее мать - русская эмигрантка, переводчица Элли Джонс, рожденная как Елизавета Петровна Зиберт, была дочерью крупного землевладельца. Элли свободно владела русским, французским, немецким и английским языками.

Владимир Маяковский прибыл с визитом в Нью-Йорк в 1925-м, к художнику Давиду Бурлюку (David Burliuk), одному из основоположников русского футуризма. Российский поэт влюбился в Джонс, роман с которой продлился три месяца. Влюбленные были неотделимы друг от друга, но решили сохранить свою связь в тайне.

Проводив Маяковского на корабль, отплывающий в Европу, Элли вернулась домой, где обнаружила, что вся ее кровать усыпана незабудками. Поэт израсходовал практически все свои средства, чтобы так красиво попрощаться с Джонс. Из-за этого ему пришлось возвращаться в Советский Союз "в самой плохой каюте", четвертым классом.

Вскоре после возвращения Маяковского на родину, Джонс родила Патрисию. Бывший муж переводчицы, Джордж Джонс, поставил в свидетельстве о рождении девочки свою фамилию. Он стал "юридическим отцом" Патрисии, которая получила статус "законнорожденной", и обращался с ней как с родной.

Узнавший о рождении дочки, Маяковский попытался вновь добраться до Америки, но это оказалось невозможно. В 1928-м поэт получил разрешение на поездку в Париж (Paris); его дочь и Джонс в то же самое время прибыли на отдых в Ниццу (Nice), чтобы "уладить иммигрантские вопросы". Маяковский приехал из Парижа в Ниццу к дочери, тогда трехлетней. Она подарила биологическому отцу паркеровскую ручку и с тех самых пор никогда больше его не видела.

Джордж Джонс обучил Патрисию английскому, которая также немного говорила по-русски, по-немецки и по-французски. Американские дети поначалу отказывались играть с Томпсон, потому что она была иностранкой. Девочка решила, что не хочет больше говорить "на бесполезных языках" и принялась учить английский. С этого момента она перестала пополнять русскую лексику.

Патрисия узнала правду о своем настоящем отце в девятилетнем возрасте, однако отчим и мать просили до их смерти никому не раскрывать семейной тайны. Элли как-то сказала Патрисии, что однажды Маяковский заявил, что пишет стихотворение об их любовной связи. Джонс запротестовала и сказала, что хочет, чтобы их чувства сохранились только дня них.

14 апреля 1930-го Маяковский застрелился, о чем Джонс узнала из газет. В предсмертной записке поэт ничего не упомянул о Патрисии. Она считает, что это помогло ей уберечься от преследований НКВД, поскольку комиссариат вряд ли бы испытал восторг, узнав, что "у советского поэта в Америке растет ребенок от дочери кулака".

Лучшие дня

После смерти отца дочка наотрез отказывалась говорить с матерью по-русски. Вероятно, Томпсон неосознанно уходила от всего русского, хотя это не мешало ей в дальнейшем чувствовать себя русской американкой, работать над детской книгой про Россию и преподносить американцам "адекватный образ советского человека".

Патрисия была зачислена в художественную школу в 15 лет, по окончании которой поступила в Барнард-колледж. Она получила диплом в июне 1948-го и получила работу редактора. Томпсон работала в нескольких широко издаваемых журналах, включая "Macmillan Publishers".

Патрисия писала обзорные статьи, посвященные кинофильмам и музыкальным записям, а также редактировала произведения различных направлений, включая научную фантастику, вестерны, романы и детективы. Пером Томпсон написано более 20 книг.

В 1954-м дочь Маяковского связала себя узами брака с американцем Уэйном Томпсоном-Шерманом. Брак распался в 1974-м. От союза остался сын Роджер, ставший адвокатом в области интеллектуальной собственности. Роджер женился и усыновил колумбийского мальчика по имени Логан.

Патрисия была профессором философии и женских исследований в Лемановском колледже в Нью-Йорке. Она преподавала философию феминизма в Нью-Йоркском университете. Томпсон признавала себя феминисткой, но отнюдь не из числа тех, кто стремится принизить роль мужчины. Патрисия рассматривала свой феминизм как "стремление сохранить семью, работать на ее благо".

Она опубликовала книгу "Маяковский на Манхэттене, история любви", описывающую роман ее родителей, взяв за основу неопубликованные воспоминания ее матери и беседы с ней. Чтобы не забыть материнские истории, Патрисия воспользовалась магнитофоном и надиктовала целых шесть кассет.

В 1991-м, после смерти Элли Джонс и распада Советского Союза, Патрисия вместе со своим сыном побывала в России, где пара была встречена с большим уважением. Мать и сын познакомились с родственниками Маяковского - с потомками его сестер, с его друзьями и почитателями его творчества.

Томпсон раскопала землю между могилами Маяковского и его сестры на Новодевичьем кладбищ и поместила часть праха своей матери, который привезла в Россию.

Согласно данным от 2015-го, Патрисия хотела выучить русский язык, на котором более не могла изъясняться, и получить российское гражданство.

Патрисия Томпсон умерла 1 апреля 2016 года, о чем сообщил Государственный музей В. В. Маяковского на своей странице в Facebook.

Ее тело было кремировано в США. Дочь Маяковского завещала развеять ее прах над могилой отца.

Владимир Маяковский известен не только своим гениальным поэтическим талантом, но и мощной харизмой, которая в свое время разбила немало женских сердец. Множество любовных романов и увлечений как в стихах поэта, так и дали жизнь реальным людям. Дети Маяковского - это один из главных вопросов для исследователей биографии поэта. Кто они, наследники великого гения-футуриста? Сколько детей у Маяковского, как сложилась их судьба?

Личная жизнь поэта

Владимир Маяковский был очень обаятельным, умным и видным мужчиной. Перед его пронзительным, бьющим прямо в сердце взглядом не могла устоять практически ни одна женщина. Поэта всегда окружала толпа поклонниц, да и сам он легко бросался в океан любви и страсти. Известно, что особенное, горячее чувство и привязанность его были связаны с Лилей Брик, но это не ограничивало его в увлечении другими женщинами. Так, любовные романы с Елизаветой Лавинской и Елизаветой Зиберт (Элли Джонс) стали во многом судьбоносными для поэта, навсегда заняв нишу его памяти и наследия.

Вопрос наследия

Дети Маяковского, их судьба - вопрос этот встал особенно остро после смерти поэта. Безусловно, стихи, воспоминания современников, дневники, письма, документальные записи очень ценны для истории русской литературы, но куда значимее вопрос потомства и наследия.

Живое продолжение памяти и истории о гениальном футуристе, коим являются дети Маяковского, окутано тайнами, сомнениями и неточностями. Лилия Брик не могла иметь детей. Однако исследователи на 99% уверены, что наследников у поэта как минимум двое. И появились они от двух разных женщин, на разных континентах. Это сын Глеб-Никита Лавинский и дочь Патрисия Томпсон.

Долгое время информация о них не разглашалась, и подробности их историй рождения знали лишь близкие люди. Теперь дети Маяковского (фото и документы их хранятся в музейных архивах) - это утвержденный факт.

Сын

Во время работы в "Окнах РОСТа" (1920 г.) Владимир Маяковский познакомился с художницей Лилией (Елизаветой) Лавинской. И хотя на тот момент она была замужней барышней, это не помешало ей увлечься статным и харизматичным поэтом. Плодом этих отношений стал их сын, получивший двойное имя Глеб-Никита. Он родился 21 августа 1921 года и в документах был записан под фамилией Антона Лавинского, официального мужа матери. Сам мальчик Глеб-Никита всегда знал, кто его Более того, несмотря на отсутствие отеческого внимания (дети Владимира Маяковского не занимали, он даже их боялся), он глубоко любил поэта и с юных лет читал его стихи.

Жизнь

Жизнь Никиты-Глеба была не из простых. При живых родителях мальчик до трех лет рос в детдоме. По тем социальным взглядам это было самое подходящее место для воспитания детей и приучения их к коллективу. О родном отце у Глеба-Никиты сохранилось мало воспоминаний. Гораздо позже он расскажет своей младшей дочери Елизавете об одной особенной их встрече, когда Маяковский взял его к себе на плечи, вышел на балкон и читал ему свои стихи.

Сын Маяковского обладал тонким художественным вкусом и абсолютным музыкальным слухом. В 20 лет Глеб-Никита был призван на фронт. Всю Великую Отечественную войну он прошел обычным солдатом. Тогда же впервые женился.

После победы 1945 года сын Маяковского поступил в Суриковский институт и стал Самая значимая и выдающаяся его работа - памятник Ивану Сусанину в Костроме (1967 г.).

Сходство с отцом

В 1965 году мастерскую скульптора Глеба-Никиты Лавинского посетил литературовед Е. Гуськов. Он был поражен внешним сходством мужчины с Владимиром Маяковским, его глубоким, низким голосом, манерой читать стихи так, как это делал сам поэт.

Сын для неродного отца Антона Лавинского всегда был живым напоминанием об увлечении и измене жены. Возможно, поэтому отношения отчима и пасынка были довольно холодными. А вот дружба с Маяковским была, напротив, удивительно теплой и крепкой. Семейный архив сохранил немало фотографий, свидетельствующих об этом.

Американская дочка

В середине 1920-х годов в отношениях между Маяковским и Лилией Брик произошел да и сама политическая обстановка в России тогда для поэта-революционера была сложной. Это стало поводом для его поездки в США, где он активно гастролировал, навещал друга Там же он и познакомился с русской эмигранткой Элли Джонс (настоящее имя - Елизавета Зиберт). Она была надежным товарищем, очаровательной спутницей и переводчицей для него в чужой стране.

Этот роман стал весьма знаменательным для поэта. Он даже всерьез хотел жениться, создать спокойную семейную гавань. Однако старая любовь (Лилия Брик) его не отпускала, все порывы быстро остыли. А 15 июня 1926 года Элли Джонс родила от поэта дочь - Патрисию Томпсон.

При рождении девочка получила имя Хелен-Патрисия Джонс. Фамилия досталась от мужа эмигрантки-матери Джорджа Джонса. Это было необходимо, чтобы ребенок мог считаться законнорожденным и остаться в США. Кроме того, тайна рождения уберегла девочку. Возможные дети Маяковского тогда могли попасть под преследования со стороны НКВД и самой Лилии Брик.

Судьба

О том, кто является настоящим отцом, Хелен-Патрисия узнала в девять лет. Но эта информация еще долго оставалась семейной тайной и была недоступна для общественности. Девочка унаследовала творческий талант отца. В 15 лет она поступила в художественный колледж, после окончания которого устроилась редактором в журнал «Макмиллан». Там она делала обзоры кинофильмов и музыкальных записей, редактировала вестерны, научную фантастику, детективы. Помимо деятельности в издательствах, Хелен-Патрисия работала преподавателем, писала книги.

В 1954 году дочь Маяковского вышла замуж за американца Уэйна Томпсона, сменила фамилию и оставила вторую часть от двойного имени - Патрисия. Спустя 20 лет супруги развелись.

Встреча с отцом

Когда Патрисии было три года, она в первый и единственный раз встретилась с отцом. Новость о рождении дочери очень обрадовала Маяковского, но он не мог получить визу в США. Зато разрешение на поездку во Францию достать удалось. Именно там, в Ницце, отдыхала Элли Джонс с дочерью. Патрисия называла его Володей, а он постоянно повторял «дочка» и «маленькая Элли». Не осознавая еще, кто перед ней, девочка все же сохранила теплые и нежные воспоминания об этой встрече.

Внуки

Дети Маяковского, их судьба - это отдельная глава истории гениального поэта. Теперь их уже, к сожалению, нет в живых. Но линию памяти продолжают внуки и правнуки.

Известно точно, что сын Маяковского - Глеб-Никита - был трижды женат. От этих браков у него родилось четверо детей (два сына и две дочери). Сын-первенец назван в честь отца-поэта Владимиром, а младшая дочь - в честь матери - Елизаветой. Дети Маяковского пошли по стопам предка и стали заслуженными творческими деятелями (скульпторами, художниками, педагогами). Сведения об их судьбе представлены довольно скудно и обрывочно. Известно лишь, что старший внук-тезка поэта (Владимир) умер в 1996 году, а внучка держит детскую художественную мастерскую. Род Маяковского продолжают пять внуков Глеба-Никиты (Илья, Елизавета, и Анастасия). Илья Лавинский работает архитектором, Елизавета - художником театра и кино.

О Патрисии Томпсон информация для российского общества до 1990-х годов была закрыта. Однако с доказательством родства с известным поэтом возник резонный вопрос продолжения рода. Есть ли дети у дочери Маяковского? Как оказалось, у Патрисии Томпсон есть сын Роджер, он работает адвокатом, женат, но своих детей не имеет.

Сын Маяковского получил двойное имя из-за родительских разногласий в выборе имени для мальчика. Первую часть - Глеб - он получил от отчима, вторую часть - Никита - от матери. Сам Маяковский в воспитании сына участия не принимал, хотя и был частым гостем семьи в первые несколько лет.
В 2013 году на Первом канале вышел фильм «Третий лишний», посвященный 120-летию со дня рождения поэта. В основу документальной ленты легла история роковой любви Маяковского и Лилии Брик, возможных причин самоубийства поэта, также была затронута вечная тема - дети Маяковского (кратко). Именно этот фильм впервые открыто и доказательно заявил о наследниках поэта.
Поэт-футурист всегда был в центре женского внимания. Несмотря на всепоглощающую любовь к Лиле Брик, ему приписывают множество романов. А что было после, в большинстве случаев история просто умалчивает. Однако Глеб-Никита Лавинский однажды упомянул, что у Маяковского есть еще один сын, который живет в Мексике. Но эта информация так и не получила своего документального или какого-либо другого подтверждения.
Патрисия Томпсон написала за свою жизнь 15 книг. Несколько из них она посвятила своему отцу. Так, книга «Маяковский на Манхэттэне, история любви» рассказывает о ее родителях и их недолгих, но нежных отношениях. Также Патрисия начала автобиографическую книгу «Дочка», но закончить ее не успела.
Уже будучи в преклонном возрасте, Патрисия познакомилась с архивом отца (библиотека Санкт-Петербурга). На одной из страниц она узнала свои детские рисунки (цветочки и листья), которые оставила во время их первой и единственной встречи.
По просьбе самой Элли Джонс дочь кремировала тело матери после ее смерти и похоронила в могиле Владимира Маяковского на Новодевичьем кладбище.
Внучка поэта - Елизавета Лавинская - пишет книгу «Сын Маяковского». о ее отце, сыне известного поэта, его непростых отношениях с отчимом и беззаветной любви к родному отцу, с которым он так и не успел познакомиться сознательно. Ведь Глебу-Никите было всего восемь лет, когда не стало Маяковского.
Беременной от Маяковского была последняя его любовь - Вероника Полонская. Но она была замужем и не желала так резко обрывать супружеские отношения ради поэта-сердцееда. Поэтому Полонская сделала аборт.

P.S.

Были ли дети у Маяковского? Теперь известно точно, что да. И хотя он никогда не был женат официально, теперь, когда все запреты и опасности гонений сняты, мы знаем, что было как минимум два наследника великого поэта-революционера. Более того, его потомки живут и сегодня, идя по собственному творческому пути. И память о таком литературном феномене, как Маяковский, дети, внуки и правнуки открыто пронесут еще через многие годы.

=Единственная дочь Маяковского=

П а т р и с и я Т о м п с о н : « Ч т о б ы М а я к о в с к и й н е у е х а л к н а м с м а м о й в А м е р и к у , Л и л я п о д с т р о и л а е м у в с т р е ч у с Т а т ь я н о й Я к о в л е в о й »
Единственная дочь певца революции Владимира Маяковского носит имя Патрисия Томпсон, живет в Верхнем Манхэттене и преподает феминизм в Нью-Йоркском университете.
Единственного внука певца революции зовут Роджер Томпсон, он модный нью-йоркский адвокат с Пятой авеню. При взгляде на дочь Маяковского становится не по себе. Кажется, что сам Маяковский сошел со своего мраморного постамента - высокая худощавая фигура и тот же сверкающий взгляд, знакомый по многочисленным портретам знаменитого футуриста. Ее квартира уставлена портретами и скульптурами Маяковского. Во время разговора Патрисия периодически поглядывает на небольшую статуэтку отца, подаренную ей Вероникой Полонской, как будто ожидая подтверждения («Правда папа?»). Кажется, что эти двое поняли бы друг друга и без слов. Сейчас ей 84 года. В 1991 году она открыла свою тайну миру и теперь просит называть себя Еленой Владимировной Маяковской. Она уверяет, что Маяковский любил детей и хотел жить с ней и ее матерью. Но история распорядилась по-другому. Он был певцом советской революции, а его любимая - сбежавшей от революции дочерью кулака.
- Елена Владимировна, вы встречались со своим отцом всего раз в жизни...
- Да. Мне было всего три года. В 1928 году мы поехали с мамой в Ниццу, она там решала какие-то иммигрантские вопросы. А Маяковский в это время был в Париже, и наша общая знакомая сообщила ему, что мы во Франции.
- И он сразу приехал к вам?
- Да, как только он узнал, что мы в Ницце, то сразу примчался. У моей матери чуть не случился удар. Она не ожидала увидеть его. Мама рассказывала, что он подошел к дверям и сказал: «Вот я и здесь».

В молодости на Манхэттене
- А сами вы что-нибудь помните?
- Все, что я помню, - это длиннющие ноги. А еще, вы можете мне не поверить, но я помню, как я сидела у него на коленях, его прикосновения. Я думаю, это кинестетическая память. Я помню, как он обнимал меня. Еще мне мать рассказывала, как он умилялся, когда видел меня спящей в кроватке. Он говорил: «Наверное, нет ничего более притягательного, чем спящий ребенок». Был еще случай, когда я рылась в его бумагах, мама увидела это и шлепнула меня по рукам. А Маяковский сказал ей: «Ты никогда не должна бить ребенка».
- Но вы больше никогда не встречались?
- Нет, это была единственная встреча. Но для него она была очень важной. После этой встречи он послал нам письмо. Это письмо для моей мамы было самым главным сокровищем. Оно было адресовано «К двум Элли». Маяковский писал: «Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап...». Это было очень трогательное письмо. Больше он никому не писал таких писем. Отец просил о новой встрече, но ее не случилось. Мы с мамой поехали в Италию. Но Маяковский увез мою фотографию, сделанную в Ницце, с собой. Его друзья рассказывали, что эта фотография все время стояла у отца на столе.

Вход в квартиру Маяковской на Манхэттене
- Но ее порвала Лиля Брик, не так ли?
- Я знаю из авторитетных источников, что, когда он умер, Лиля Брик пришла в его кабинет и уничтожила мои фотографии. Я думаю, дело в том, что Лиля была наследницей авторских прав, и поэтому мое существование для нее было нежелательным. Однако одна запись в его записной книжке осталась. На отдельной странице там написано только одно слово «Дочка».
- Но ведь и ваша мать тоже не спешила рассказывать о вашем существовании.
- Моя мать очень боялась, что о моем существовании узнают власти в СССР. Она рассказывала, что еще до моего рождения к ней приходил какой-то гнусавый комиссар и спрашивал, от кого она беременна. И она очень боялась Лили Брик, которая, как известно, была связана с органами НКВД. Моя мать всю жизнь боялась, что Лиля достанет нас даже в Америке. Но, к счастью, этого не случилось.
- Ваша мать фактически увела Маяковского у Лили Брик, верно?
- Я думаю, на тот момент, когда Маяковский приехал в Америку, его отношения с Лилей были в прошлом. Любовь отца к моей матери, Элли Джонс, поставила точку в их отношениях.

Книги, написанные Маяковской
- Биограф Маяковского Соломон Кемрад в одной из «американских» записных книжек поэта нашел запись на английском языке: 111 West 12 st. Elly Jones. Там жила ваша мать?
- Да, у моей матери Элли Джонс была квартира на Манхэттене. В плане денег она всегда чувствовала себя свободно. Дед был успешным бизнесменом, состоятельным человеком. Кроме того, мать работала моделью и переводчиком: она знала пять европейских языков, выучила их еще в школе, в Башкирии, маленькой девочкой. Она работала с американской администрацией. Мать всю жизнь посвятила тому, чтобы попытаться объяснить американцам, что такое русская культура, кто такие русские люди. Она была настоящей патриоткой. И меня учила тому же.
- А по происхождению она немка из Башкирии?
- Да, ее русское имя - Елизавета Зиберт. История семьи со стороны матери вообще удивительная. Мои предки приехали из Германии в Россию по приказу Екатерины Великой. Тогда развивать Россию приехало очень много европейцев, Екатерина всем им обещала свободу вероисповедания. Дед был успешным промышленником. А потом произошла революция.
- Как вашему деду удалось вывезти семью в разгар революции?
- Оставаться в России было небезопасно. Если бы они не уехали, их в лучшем случае раскулачили бы и сослали в лагеря. Семья матери жила в Башкирии в большом доме. Это довольно далеко от Москвы, и революционные настроения туда дошли не сразу. Когда в столице произошла революция, один из друзей моего деда посоветовал ему уезжать из страны, сказал, что скоро придут люди с оружием. У деда оказалось достаточно денег, чтобы вывезти всех в Канаду. Мое личное мнение состоит в том, что если бы в Советском Союзе не преследовали так называемых кулаков, не ссылали их, а дали возможность работать, то это бы очень помогло тогда развить советскую экономику.

Маяковская в молодости
- Однако ваша мать не поехала со всей семьей, не так ли?
- Да она провела еще какое-то время в России. Мать работала на благотворительную организацию в Москве, никто не догадывался о ее кулацком происхождении. Тогда она и познакомилась с англичанином Джорджем Джонсом, работавшим на ту же организацию; вышла за него замуж и уехала в Лондон, а потом в Нью-Йорк. Думаю, что брак был скорее фиктивным. Мать хотела уехать к своей семье, Джордж Джонс помог ей. К тому времени как она встретила Маяковского, с мужем она уже не жила...
- А как она познакомилась с Маяковским?
- Впервые она увидела отца еще в Москве, на Рижском вокзале. Он стоял с Лилей Брик. Мать говорила о том, что ее поразили холодные и жестокие глаза Лили. Следующая встреча, в Нью-Йорке, произошла в 1925 году. Тогда Маяковскому чудом удалось приехать в Америку. Напрямую в США попасть было невозможно, он ехал через Францию, Кубу и Мексику, почти месяц ждал разрешения на въезд. Когда он прибыл в Нью-Йорк, его пригласили на коктейль к одному известному адвокату. Там же была и моя мать.
- Что она рассказывала об этой встрече?
- Мама интересовалась поэзией, читала ее на всех европейских языках. Она вообще была очень образованной. Когда их с Маяковским представили друг другу, она чуть не сразу же спросила его: «Как вы пишете стихи? Что делает стихи стихами?» Маяковский же почти не говорил на иностранных языках; естественно, ему понравилась умная девушка, которая говорит по-русски. К тому же мать была очень красивой, ее часто приглашали работать моделью. У нее была очень натуральная красота: у меня сохранился портрет работы Давида Бурлюка, сделанный, когда они все вместе были в Бронксе. Маяковский, можно сказать, влюбился в мою мать с первого взгляда, уже через несколько дней они почти не расставались.

Маяковский и его дочь в молодости
- Вы знаете, куда чаще всего они ходили? Какие любимые места были у Маяковского в Нью-Йорке?
- Они вместе появлялись на всех приемах, вместе встречались с журналистами и издателями. Ходили в зоопарк в Бронксе, ходили смотреть на Бруклинский мост. И стихотворение «Бруклинский мост» было написано сразу после того, как он посетил его с матерью. Она первой это стихотворение услышала.
- Вы наверняка проводили расследование, когда писали книгу про Маяковского в Америке. Кто-то видел ваших родителей вместе?
- Да. Как-то я была в гостях у писательницы Татьяны Левченко-Сухомлиной. Она рассказала мне, как в те годы встретила Маяковского на улице и разговорилась с ним. Поэт пригласил ее с мужем на свой вечер. Там она увидела Маяковского с высокой и стройной красавицей, которую он называл Элли. Татьяна Ивановна рассказала мне, что у нее сложилось впечатление, что Маяковский испытывал к своей спутнице очень сильные чувства. Он ни на минуту не отходил от моей матери. Мне это было очень важно, мне хотелось подтверждения, что я родилась в результате любви, - хотя внутренне я знала это всегда.

Маяковский и Элли Джонс
- Ваша мать была единственной женщиной в жизни Маяковского на тот момент?
- Да, я в этом вполне уверена. Мама рассказывала, что он был с ней очень бережен. Он ей говорил: «Будь верна мне. Пока я здесь - только ты одна». Отношения их продолжались все три месяца, пока он был в Нью-Йорке. Мать рассказывала, что он звонил ей каждое утро и говорил: «Служанка только что ушла. Твои заколки кричат о тебе!» Сохранился даже рисунок, сделанный Маяковским после ссоры: он нарисовал мать, со сверкающими глазами, а ниже свою голову, смиренно склоненную.
- Нет ни одного стихотворения, напрямую посвященного вашей матери?
- Она рассказывала, что один раз он ей говорил, что пишет про них стихотворение. А она запретила ему это делать, сказала: «Давай сохраним наши чувства только для нас».
- Вы ведь не были запланированным ребенком?
- Маяковский спрашивал маму, предохраняется ли она. Она тогда ему ответила: «Любить - это значит иметь детей». При этом она нисколько не сомневалась, что они никогда не смогут быть вместе. Он тогда сказал ей, что она сумасшедшая. Однако в одной из пьес эта ее фраза использована. «От любви надо мосты строить и детей рожать» - у него это говорит профессор.

Письмо Маяковского двум Элли
- Маяковский знал, что ваша мать беременна, когда уезжал из Америки?
- Нет, он не знал, и она не знала. Они очень трогательно расставались. Она проводила Маяковского на корабль, идущий в Европу. Когда она вернулась, то обнаружила, что кровать в ее квартире была усыпана незабудками. На эти цветы он истратил все деньги, поэтому и возвращался в Россию четвертым классом, в самой плохой каюте. Мама узнала, что она беременна, когда Маяковский уже был в СССР.
- В детстве вы носили фамилию Джонс...
- Когда я родилась, мать формально еще была замужем за Джорджем Джонсом. И то, что она была беременна, это была очень деликатная ситуация, особенно для тех времен. Но Джонс был очень добр, он дал мне свое имя для свидетельства о рождении и вообще очень помог нам. Маму не осуждали за незаконнорожденного ребенка, а у меня появились американские документы: он стал юридически моим отцом, я ему очень благодарна. В наши дни люди прощают гораздо большее, чем внебрачный ребенок, но тогда все было иначе.
- Когда Маяковский узнал о вашем существовании, он хотел вернуться?
-Я уверена, что Маяковский хотел иметь семью, хотел жить с нами. Все, что написано про него, контролировала Лиля Брик. Неправда, что он не хотел детей. Он очень любил детей, не зря же он для них писал. Конечно, была очень сложная политическая ситуация между двумя странами. Но был еще и личный момент. Когда Лиля узнала о нас, она захотела отвлечь его внимание... Она не хотела, чтобы рядом с Маяковским была еще какая-то женщина. Когда Маяковский был в Париже, Лиля попросила свою сестру Эльзу Триоле представить Маяковского какой-нибудь местной красавице. Ею оказалась Татьяна Яковлева. Очень привлекательная женщина, очаровательная женщина из хорошей семьи. Я этого совсем не отрицаю. Но я должна сказать, что это все была игра Брик. Она хотела, чтобы он забыл женщину и ребенка в Америке.

Татьяна Яковлева
- Многие думают, что именно Татьяна Яковлева была последней любовью Маяковского.
- Ее дочь, американская писательница Френсис Грей, попала в Россию задолго до меня. И все думали, что это она дочь Маяковского. Френсис даже опубликовала статью в «Нью-Йорк таймс» - о последней музе Маяковского, о ее матери. Она рассказывает, что 25 октября он говорил о своей бесконечной любви к Татьяне Яковлевой. Но у меня сохранилось письмо к маме, датированное 26 октября, он просил ее о встрече. Я думаю, что он хотел прикрыть политически опасные отношения с моей матерью громким романом с Яковлевой.
- В архиве Маяковского сохранились только письма, написанные Лиле Брик. Как вы думаете, почему она уничтожила переписку с остальными женщинами?
- Лиля была тем, кем она была. Я думаю, она хотела войти в историю одна. У нее было влияние на общественность. Нельзя отрицать, что она была очень умной, опытной женщиной. Но, на мой взгляд, она была еще и манипулятором. Я не знала лично Бриков, но думаю, что они построили себе карьеру, используя Маяковского. Они говорили, что он грубый и неуправляемый. Но мать рассказывала о нем совсем другое, и его друг, Давид Бурлюк, говорил, что он был очень чувствительным и добрым человеком.
- Вы думаете, Лиля плохо влияла на Маяковского?
- Я думаю, что роль Бриков очень неоднозначная. Осип помогал ему печататься в самом начале карьеры. Лиля Брик, можно сказать, входила в комплект. Когда Маяковский с ней познакомился, он был очень молод. И взрослая, зрелая Лиля была для него, конечно, очень привлекательна.

Статуэтка отца в доме Маяковской
- Елена Владимировна, скажите, а почему Маяковский в предсмертной записке определил свою семью так: мать, сестры, Лиля Брик и Вероника Полонская. Почему он ничего не сказал о вас?
- Я сама об этом очень много думала, этот вопрос меня мучил. Когда я отправилась в Россию, я встречалась с последней возлюбленной отца, Вероникой Полонской. Я навестила ее в доме престарелых для актеров. Она очень тепло отнеслась ко мне, подарила мне статуэтку отца. Рассказала, что Маяковский говорил с ней обо мне, о том, как он скучает. Он показывал ей паркеровскую ручку, которую я подарила ему в Ницце, и говорил Полонской: «Мое будущее в этом ребенке». Я уверена, что она его тоже любила. Очаровательная женщина. Так вот, я задала ей этот самый вопрос: почему?
- И почему же вас не было в завещании?
- Полонская сказала мне, что отец сделал это, чтобы нас защитить. Ее он защитил, когда включил в завещание, а нас - наоборот, не упомянув. Я не уверена, что дожила бы спокойно до этих дней, если бы тогда НКВД стало известно, что у советского поэта Маяковского в Америке растет ребенок от дочери кулака.
Я знаю, что он любил меня, что ему в радость было стать отцом. Но он боялся. Быть женой или ребенком инакомыслящего было небезопасно. А Маяковский становился инакомыслящим: если вы прочитаете его пьесы, то увидите, что он критиковал бюрократию и то направление, в котором двигалась революция. Мать не винила его, и я не виню.

Маяковская с портретом матери
- Вероника Полонская была единственной, кому Маяковский рассказывал о вашем существовании?
- Еще одна подруга отца, Софья Шамардина, писала в своих воспоминаниях о том, что ей говорил Маяковский про свою дочь в Америке: «Я никогда не думал, что можно так тосковать о ребенке. Девочке уже три года, она больна рахитом, а я ничего не могу для нее сделать!» Маяковский говорил обо мне еще с одним своим другом, рассказывал, как тяжело для него не растить собственную дочь. Но когда в России печатали книгу воспоминаний, то они просто выбросили эти фрагменты. Возможно, потому, что Лиля Брик не хотела это публиковать. Вообще, я думаю, что в биографии отца еще много белых пятен, и считаю своим долгом рассказать правду о родителях.
- Когда вы приезжали в Россию, вы нашли еще какие-то документальные подтверждения того, что Маяковский не забыл о вас?
- Одну удивительную находку я сделала, когда была в Санкт-Петербурге. Я разбирала бумаги отца и нашла там рисунок цветка, сделанного детской рукой. Я думаю, это мой рисунок, я в детстве рисовала точно такие же...
- Скажите, вы чувствуете себя дочерью Маяковского. Верите в генетическую память?
- Я очень хорошо понимаю моего отца. Когда я впервые прочитала книги Маяковского, я поняла, что мы одинаково смотрим на мир. Он считал, что если у тебя есть талант, то ты должен использовать его для социального, общественного действия. Я считаю точно так же. И у меня была такая цель: создание учебников, книг, из которых дети узнают что-то о мире и о себе самих. Я писала учебники по психологии и антропологии, по истории, старалась представить все это так, чтобы дети поняли. Еще я работала редактором в нескольких крупнейших американских издательских домах. Редактировала фантастику, в том числе Рэя Брэдбери. Отличное, мне кажется, занятие для дочери футуриста - работать с фантастами.

Маяковская с картиной, которую она нарисовала
- У вас на стене висят написанные вами картины. Этот талант вы тоже унаследовали от отца?
- Да, я люблю рисовать. В 15 лет поступила в художественную школу. Я, конечно, не профессиональный художник, но что-то получается.
- А вы можете назвать себя революционеркой?
- Я думаю, что идея отца о революции - это идея привнесения социальной справедливости. Я сама революционерка, в моем собственном понимании, то есть в связи с ролью женщины в обществе и в семье. Я преподаю философию феминизма в Нью-Йоркском университете. Я феминистка, но не из тех, кто стремится принизить роль мужчины (а это свойственно многим американским феминисткам). Мой феминизм - это стремление сохранить семью, работать на ее благо.
- Расскажите о вашей семье.
- У меня замечательный сын Роджер, адвокат в области интеллектуальной собственности. Он внук Маяковского. В его жилах течет удивительная кровь - кровь Маяковского и кровь борца за американскую независимость (предок моего мужа был одним из создателей Декларации независимости). У меня есть внук, Логан. Он сейчас заканчивает школу. Он из Латинской Америки, Роджер усыновил его. И хотя он и не родной правнук Маяковского, я замечаю, что у него точно такая же морщинка на лбу, как у моего отца. Забавно смотреть, как он глядит на портрет Маяковского и морщит лоб.
Если честно, я до сих пор очень скучаю по отцу. Мне кажется, что если бы он узнал меня сейчас, узнал бы о моей жизни, ему было бы приятно.
- Почти всю жизнь вы прожили под именем Патрисия Томпсон, а сейчас на вашей визитной карточке стоит еще и имя Елена Маяковская.
- У меня всегда было два имени: русское - Елена и американское - Патрисия. Подруга моей матери была ирландка Патрисия, и она помогала ей, когда я только родилась. Мою американскую крестную звали Елена, и бабушку тоже звали Елена.
- Скажите, а почему вы почти не знаете русского языка?
- Когда я была маленькой, я не говорила по-английски. Я говорила по-русски, по-немецки и по-французски. Но я хотела играть с американскими детьми, а они не играли со мной, потому что я была иностранкой. И я сказала маме, что не хочу говорить на всех этих бесполезных языках, а хочу говорить по-английски. Тогда мой отчим, англичанин, научил меня. А русский так и остался на детском уровне.
- А с матерью вы совсем не разговаривали по-русски?
- Я сопротивлялась, отказывалась читать по-русски. Может быть, потому, что для меня гибель отца была трагедией, и я неосознанно уходила от всего русского. К тому же я всегда была индивидуалисткой, думаю, что унаследовала это от отца. В этом меня поддерживала и мама, она была очень сильной, мужественной женщиной. Именно она объяснила мне, что нельзя оставаться в тени отца, быть его дешевой имитацией. Она научила меня быть собой.

Маяковская с сыном в Москве у памятника отцу дает автографы
- Кем вы себя больше ощущаете, американкой или русской?
- Я бы сказала - русской американкой. Мало кто знает, что даже во время холодной войны я всегда пыталась помочь Советскому Союзу и России. Когда я работала редактором в издательстве «Макмиллан», в 1964 году, я редактировала тест и подбирала фотографии к книге «Коммунизм: что это такое». Я специально сделала несколько правок в тексте, чтобы американцы поняли, какие хорошие люди живут в СССР. Ведь тогда американцам рисовался не совсем адекватный образ советского человека. Выбирая фотографии, я старалась найти самые красивые; показать, как советские люди умеют радоваться жизни. А когда я работала над детской книгой про Россию, я сделала акцент на том, что русские освободили крестьян еще до того, как произошла отмена рабства в Америке. Это исторический факт, и, я думаю, это важный факт.
- Елена Владимировна, вы уверяете, что чувствуете и понимаете своего отца. А как вы думаете, почему он покончил жизнь самоубийством? У вас есть мысли на этот счет?
- Во-первых, я бы хотела сказать, что даже если он и покончил жизнь самоубийством, то не из-за женщины. У него были причины жить. Бурлюк сказал мне, что он верит, что Маяковскому подложили пули в коробку из-под ботинок. В русской аристократической традиции получение такого подарка означало бесчестие. Бесчестие началось для него с бойкотом выставки, туда просто никто не пришел. Он понимал, что происходит. Это было послание: если ты не будешь себя хорошо вести, мы не будем печатать твои стихи. Это очень болезненная тема для творческого человека - быть свободным, иметь право. Он терял свою свободу. Маяковский видел во всем этом предсказание своей судьбы. Он попросту решил, что есть только один путь - смерть. И это, скорее всего, единственная причина его самоубийства. Не женщина, не разбитое сердце - это абсурд.
- Скажите, вам нравятся биографические книги, написанные о вашем отце?
- Я, конечно, не читала все, что было написано. Я ведь не его биограф. Но некоторые факты, которые я читала в переведенных на английский биографиях, явно не соответствовали действительности. Мне больше всего понравилась книга шведского автора Бенгта Янгфельдта. Человек действительно хотел найти ранее неизвестные факты о моем отце, и кое-что ему удалось раскопать.
- Скажите, а вы не собираетесь написать биографию Маяковского для американцев? Вообще в Америке знают, кто такой Маяковский?
- Образованные люди, конечно, знают. И всегда очень интересуются, когда узнают, что я его дочь. А биографию я писать не буду. Но я хотела бы, чтобы биографию Маяковского написала женщина. Я думаю, именно женщина способна понять особенности его характера и личности так, как не поймет ни один мужчина.
- Ваши родители решили никому не говорить о вашем существовании, а вы хранили тайну аж до 1991 года... Почему?
- Вы представляете себе, что бы было, если бы в СССР узнали, что у Владимира Маяковского, певца революции, в буржуазной Америке растет внебрачная дочь?
- И почему вы все-таки решили раскрыть секрет вашей матери и Маяковского?
- Я посчитала своим долгом рассказать о родителях правду. Хорошо придуманный миф о Маяковском исключил меня и мать из его истории. Эта исчезнувшая часть истории должна вернуться.

Элли Джонс в молодости
- Как вы считаете, как бы отнеслась к вашему решению рассказать эту тайну ваша мать, Элли Джонс?
- Мама перед смертью, в 1985 году, сказала мне, что я должна принять решение сама. Она рассказала мне всю историю их любви, а я записала ее на магнитофон, получилось шесть кассет. Они позднее послужили мне материалом для книги «Маяковский на Манхэттене». Я думаю, она была бы рада узнать, что я написала книгу об истории их любви.
- Кому первому вы раскрыли вашу тайну?
- Впервые я рассказала об этом поэту Евгению Евтушенко, когда он был в Америке. Он мне не поверил, попросил предъявить документы. Я тогда сказала: посмотрите на меня! А уже потом все поверили. И я очень горжусь, что стала профессором, опубликовала 20 книг. Все это я сделала сама, никто не знал, что я дочь Маяковского. Я думаю, что, если бы люди знали, что у Маяковского есть дочь, все двери были бы открыты передо мной. Но ничего такого не было.

С сыном у памятника отцу
- Сразу после этого вы посетили Россию?
- Да, в 1991 году я со своим сыном Роджером Шерманом Томпсоном приехала в Москву. Мы встретились с родственниками Маяковского, с потомками его сестер. Со всеми друзьями и почитателями. Когда мы ехали в отель, я впервые увидела статую Маяковского на площади. Мы с сыном попросили шофера остановиться. Я не могла поверить, что мы там... Я была в его музее на Лубянской площади, в той комнатке, где он застрелился. Я держала в руках календарь, открытый на дне 14 апреля 1930 года... последнем дне жизни моего отца.
- Вы были на Новодевичьем кладбище?
- Я привезла с собой в Россию часть праха моей матери. Она всю жизнь любила Маяковского, до самой смерти. Ее последние слова были о нем. На могиле отца на Новодевичьем кладбище я раскопала землю между могилами отца и его сестры. Там я поместила часть праха матери, покрыла его землей и травой. Я думаю, мама надеялась когда-нибудь соединиться с человеком, которого любила так сильно. И с Россией, которая всегда была в ее сердце.